— Я против насилия в браке! — возмутился он. Высказал через плечо приятелю-предателю: — И если я готов терпеть наличие любовников у своей жены, это вовсе не значит, что я хочу делить со всеми супружескую постель! И тем более быть снизу!

— Но ведь ты любишь, когда в постели я наездница, — напомнила Клава, подойдя вплотную, так что Флафа стиснуло меж двух распалившихся тел.

— Кто здесь говорит о верховой езде? — распахнул садовую калитку Эдди.

Пони явился, нагруженный корзинами с разнообразной вкусной снедью для пикника. Увидев этих троих посреди дворика в недвусмысленной композиции, кентавр смутился, отвел глаза. Но убегать не стал, ибо уже свыкся с привычками суккубы и ее постоянных мужчин, одним из который и сам являлся.

— Эд, хоть ты им скажи! — взмолился Флаф, изнывая в двойных тесных объятиях.

— Вас троих кресло-качалка не выдержит, — заявил кентавр, догадавшись, что происходит, так как уже половина города была в курсе тайных домогательств суккубы до раритетной мебели. — Вы лучше вечером ко мне приходите: я в саду поставил качели диванчиком, на три места, повышенной грузоподъемности. Заодно и испытаем.

— Эдди, ты прелесть! — воскликнула Клава.

Покраснев, кентавр пробормотал, что пойдет на пляж, покатает котят на спине, чтобы они домой не прибежали раньше времени от скуки.

— Развратники! — простонал инкуб, сдаваясь перед прихотями обожаемой супруги и подставляя губы для поцелуев.

Однако на его счастье ничего бесстыжего произойти не успело: вместо убежавшего кентавра калитку теперь распахнула кошка-некромантка.

— Ой, а вы чего тут? — спросила хозяйка, улыбаясь друзьям. И осеклась, сообразив, что же происходит во дворе ее дома. Закричала, поднявшись на задние лапы и схватившись за попавшийся кстати веник для подметания садовых дорожек: — А ну брысь отсюда, озабоченные! Трахайтесь, где хотите, но не в моем доме! Здесь спариваюсь только я с моим котиком!

— Родную свекровь — веником?! — с хохотом «обиделась» Клава, схлопотавшая по задней точке.