Глава 20

Я осторожно посматриваю на сестер. Имоджен смахивает слезы и посылает воздушные поцелуи Эду и Эви. Алиса печально улыбается мне и одними губами произносит: «Люблю тебя». Мама испытывает облегчение и опускается на стул.

– Поздравляю вас обоих, – говорит регистратор и громко обращается к присутствующим: – Дамы и господа, на этом брачная церемония завершена. Сейчас можете сделать фотографии, а потом я попрошу вас занять свои места во время внесения записи в книгу актов гражданского состояния.

Тотчас же появляются телефоны и словно повисают в воздухе: их владельцы ищут хороший ракурс. У Лу по щекам текут слезы, когда она нас снимает. Если бы картинки отправили, то они бы точно «долетели». Все бы только на них и таращились.

Значит, их не отправляли? Марк берет меня за руку и ведет к столу. Я сажусь за него, мне суют в ладонь ручку, регистратор показывает туда, где нужно расписаться. Я машинально царапаю «Софи Гарденер» и вспоминаю, что должна была расписаться как Софи Тернер.

– Так нормально? – спрашиваю я регистратора.

Она смотрит на подпись и кивает:

– Да, нужно подписаться девичьей фамилией.

Я передаю ручку Марку, и он тоже расписывается. Мой муж.

Подходят мой отец и мама Марка, чтобы поставить подписи как свидетели. С его матерью я встречалась дважды. Это высокая, немного сухощавая женщина по имени Оливия. Она в лиловом платье-рубашке из хлопка-сырца и такого же цвета коротком жакете с воротником-стойкой, инкрустированном мелкими самоцветами, словно его погрузили в яичный белок и бурый сахар. На пальце сверкает большой аметист, когда Оливия аккуратно ставит подпись, после чего равнодушно смотрит на меня. Ее довольно старомодный платок съехал с пепельно-светлых волос, похожий на дохлого птенца совы, попавшего в сеть. Я быстро отвожу взгляд и смотрю в пол. Похоже, меня сейчас стошнит.

– Софи! – говорит Марк. – Все нормально? Ты очень бледная.

– Мне нехорошо.