«Мне было тебя жаль, — сказал он, когда я предъявила ему эту претензию. — Я подумал, что это тебя взбодрит».
«Точно. Спасибо большое».
«Может, этот твой новый парень поступает так же».
Но я не клюнула на эту наживку. Я знала, что Саймон меня не жалеет. Он меня обожал. Дарил цветы, водил в дорогие рестораны, целовал так, что у меня ноги подгибались. Мы встречались всего пару недель, но я уже знала, что он любит меня. Просто знала — и все. Может быть, Грехем меня и жалел, но он не простил мне тот отказ. Больше он не разрешал мне уходить с работы раньше, когда дети болели, и не подвозил домой, если я опаздывала на электричку. С тех самых пор он строго придерживался профессиональной этики, а мне очень нужна была эта работа, поэтому я не нарушала никаких правил.
Грехем допивает кофе, надевает пальто и уходит. В его ежедневнике ничего не написано, но перед уходом он говорит, что ему нужно к ветеринару из-за каких-то проблем с его псом. Честно говоря, я рада остаться в офисе одна. Сегодня необычное затишье, как для понедельника, и я решаю приступить к генеральной уборке: пропустить через шредер ненужные документы, вытереть пыль за горшками с клеомами.
Телефон попискивает — пришло сообщение от Мэтта:
Он всегда так сокращает имена. Кейти — КТ, Джастин — Джас, а меня он называет Зоуи, только когда мы ссоримся.
Наверное, Саймона он бы называл Сай, если бы они общались.
Я задумываюсь над ответом.
Увидев смайлик поцелуйчик, я решаю прервать разговор и возвращаюсь к протиранию пыли. Через пару минут раздается телефонный звонок.
— Ты опять, да?
— Что? — осведомляюсь я, прекрасно зная, что Мэтт имеет в виду.
— Опять расстроила ее перед собеседованием. — Он говорит чуть невнятно, и я понимаю, что во рту у него сигарета.
Конечно же, я тут же слышу щелчок зажигалки и его затяжку. Я бросила курить двадцать лет назад, но, когда Мэтт выдыхает дым, чувствую, как мне этого не хватает.
— Нет… — начинаю я. Но Мэтта мне не обмануть. — Я не хотела.