— Кейти никуда не пойдет.

— Ой, прекрати. Где твоя жажда приключений? Не у всех моих клиентов сомнительные цели в отношениях, знаешь ли. Некоторые из них — настоящие романтики.

— Она никуда не пойдет.

— Тогда, боюсь, для вас обеих это добром не кончится.

— Ты о чем?

Она игнорирует мой вопрос.

— Правила такие: Кейти следует своим привычным маршрутом на работу, и если она доберется до ресторана без каких-либо… скажем так… помех, то я отпущу вас обеих. А если нет… вы обе проиграете.

— Безумие какое-то, — говорит Кейти.

— Брось, Кейти, как будто ты упустишь возможность оказаться в центре общего внимания, — ухмыляется Мелисса.

— Это еще что значит?

— Это твой шанс стать звездой представления. Мы все знаем, что ты несчастна, если не привлекаешь к себе внимания. И тебе плевать, что Джастину тоже хотелось бы получить шанс на признание. Или кому-то из твоих друзей. Речь всегда должна идти о тебе, верно? Яблочко от яблоньки, как говорится…

Я потрясена ненавистью в ее голосе. Кейти плачет, на ее лице — то же ошеломление, что и у меня.

— Итак, вот такая игра, — продолжает Мелисса. — Готовы сыграть? Или сразу перейдем к тому моменту, когда вы обе проигрываете? — Она дотрагивается кончиком пальца до ножа, проводит лезвием по ногтю, и острие оставляет след на ярко-красном лаке.

— Ты не воспользуешься моей дочерью как приманкой для каких-то извращенцев. Только через мой труп!

Мелисса пожимает плечами.

— Как скажешь. — Встав, она направляется ко мне, выставив перед собой нож.

— Нет! — Кейти цепляется за меня, слезы градом катятся по ее щекам. — Я это сделаю, я пойду… Я не позволю ей навредить тебе!

— Кейти, я не разрешаю тебе идти. Ты можешь пострадать.

— Если я не пойду, мы обе погибнем, неужели ты не понимаешь? Она сумасшедшая!

Я смотрю на Мелиссу. Ей нет дела до обвинений Кейти. На ее лице — ни следа волнения или гнева, и от этого становится еще страшнее. Она зарежет меня, вдруг понимаю я, и глазом не моргнет. Я все еще не могу смириться с мыслью, что женщина, которую я считала подругой, женщина, которую я так хорошо знала, внезапно оказалась совершенно другим человеком. Человеком, который меня ненавидит. Настолько ненавидит за способность иметь детей, что готова навредить и мне, и моей дочери.