Теперь все внимание сосредоточилось на моей скромной персоне.

Врач второй «скорой» стал меня осматривать, Федя задавал горестные вопросы из серии «как же так, брат, как ты допустил такое?!», остальные столпились вокруг, смотрели сочувственно, оживленно переговаривались. Общий настрой был прост, понятен и от подростковой логики наших юнг далеко не ушел: это дело так оставлять нельзя, надо дать достойный ответ. Наказать так, чтобы все содрогнулись. Лейтмотив был очевиден: Ленку изнасиловали джигиты, значит их и надо наказать. Но сначала, понятное дело – надо найти.

Врач с ходу, наметанным взглядом определил: сломана челюсть. Дал зачем-то укусить карандаш – я не смог, больно было, и утвердился в первоначальном диагнозе:

– Челюсть сломана. Надо везти в «травму» и немедленно с ним заниматься...

На что Федя категорически возразил:

– Какая, в ж..., «травма»?! – воскликнул он с холодным бешенством. – Он единственный свидетель. Мы сейчас берем его и едем искать ублюдков. Пока не найдем – никаких «травм»!

– Опухоль, температура, тремор. В таком состоянии свидетель из него – никакой, – спокойно возразил врач. – Тем более темнеет уже. А ему надо снимочек организовать – и вообще лучше все сделать побыстрее, как бы не получилось осложнения...

Федя начал спорить с врачом, омоновский командир взял его сторону – надо немедля ехать, – но тут вмешался толковый Гена и авторитетно заявил, что такая экстренная поисковая активность в данном случае никаких результатов не даст.

– Сдается мне, что этого «антифа» били под заказ. Ну, по крайне мере, очень похоже на то. В таком случае эти «хачи» – не местные, их там давным-давно след простыл, и искать в районе бессмысленно.

– Почему бессмысленно? – командир ОМОНа жаждал крови. – Поедем и поставим там всех на уши – может, кто-нибудь расколется...

– «Хачей» в Москве – более трех миллионов. Если построить всех на Красной площади (а влезут ли все – вот вопрос?) и даже при свете дня производить опознание – в нормальных условиях это займет не одну неделю. Так что нарезать круги вокруг парка и ездить по району, где произошло злодеяние – занятие бессмысленное. Как впрочем, и все наши «перехваты»-«гастролеры» в таких случаях: еще ни разу никого не поймали. Кроме того, врач правильно сказал про состояние, – Гена кивнул в мою сторону. – Он сейчас в горячке, будет показывать на всех подряд крепких молодых «хачей». Замучаемся вязать и «колоть», а толку в итоге будет – ноль.

– Не, я не понял, ты что, предлагаешь совсем ничего не делать?!

– Делать надо. Это даже не вопрос. Но делать надо по-умному. Для нас что важнее: поймать ублюдков, или поехать сейчас, поймать кого попало и кулаки почесать?

– Короче, умник – что делать?

Гена в два счета популярно объяснил, что надо делать: полечить меня, привести в чувство, еще раз уточнить все детали происшествия, составить портреты мерзавцев, плотно пообщаться с побитым «антифа» (взять данные у Ленки), опросить возможных очевидцев на месте преступления, дать объявление где можно – о солидном вознаграждении за любую информацию и так далее и еще два десятка пунктов – я все просто не запомнил.

– Паша у нас спец, так что «материал» для ДНК будет – тут я даже и не сомневаюсь. Завтра с утра законтачим с тамошним ОВД: вот это будет самое непростое – убедить их завести дело на такой голимый «висяк»...

– Не надо заводить, – тихо сказал Федя.

– Не понял? – удивился Гена. – Федь, завести дело – это просто обязаловка...

– Да мне до п..., есть дело, нет дела... – все с тем же холодным бешенством процедил Федя. – Вы мне их только найдите – а дальше я сам разберусь.

– Да, это правильно, – одобрил омоновский командир. – Это по-нашему.