Книги

Крылья чёрные

22
18
20
22
24
26
28
30

Дмитрий наконец-то достал тот портфель, с которым он после встречи с Кириллом не расставался ни на секунду. Не без волнения Бобрев выложил на стол заветное содержимое, бережно и тщательно собранное когда-то регентом и его помощниками.

- Неплохо, неплохо, - оценил документы Спиридович, сидевший по правую руку от контрразведчика. Он успел бегло просмотреть заголовки бесчисленных документов, выкладываемых Дмитрием на стол.

- Ну что ж, рыцари Круглого стола, начнём! - улыбнулся Манасевич. - Ваше слово, рыцарь Ланселот.

Мануйлов смотрел глаза-в-глаза Бобреву.

- Надеюсь, ни Гавэйн, - Ивушка повернулся к Спиридовичу. - Ни Мэрлин

Курлов оказался удостоен многозначительного кивка.

Манасевич выдержал истинно театральную паузу.

- Против не будут?

Молчание было ответом.

- Дмитрий Петрович, таки Вам слово, - ободряюще подмигнул Ивушка.

- Что ж…

Дмитрий положил на "Круглый стол" фотокарточку Гучкова. Через считанные секунды в руках Бобрева оказался целый ворох фотопортретов других депутатов, общественных и государственных деятелей.

- Что нам известно об Александре Ивановиче Гучкове? Выходец из московской купеческой семьи, старообрядческой. Окончил историко-филологический факультет Московского университета, слушал лекции по истории и философии в Берлине и Гейдельберге… Служил в охране КВЖД, откуда был уволен за дуэль. Сражался на стороне буров в их войне против англичан. Отложил свадьбу ради поездки в восставшую против турок Македонию в третьем году. Являлся главноуполномоченным Красного Креста в русской армии. Весной пятого года, когда наши войска отступали, остался вместе с ранеными в госпитале. Оказался в японском плену. Шесть лет пребывал в должности директором Московского учётного банка. Благодаря этому имеет капитал в семьсот тысяч. Служил в московской городской управе, затем являлся гласным городской думы В июне пятого года приезжает в Петроград, встречается с ц…

Бобрев осёкся, но быстро взял себя в руки:

- Николаем Александровичем. Идёт обсуждение созыва Земского собора. Гучков предлагает скомбинировать представителей от сословий, продолжать войну дальше. Потом - Булыгинская конституция, обруганная слева либералами. Его прочили на должность в министерстве промышленности, как и Евгения Трубецкого, и некоторых иных лиц. Всё спутал вопрос о кандидате в министры внутренних дел. Гучков и его друзья выступили против Дурново, который позже будет бороться с революцией в Петрограде. Витте, меж тем, настоял именно на Дурново. Александр Иванович вернулся в Москву, уже волновавшуюся. Проходили выборы в первую Думу, но перед этим возникла идея создать кадетское министерство, сторонниками которого были Витте и генерал Трепов. Николай Александрович выступил против этого. Деятельность и первой, и второй Дум провалилась: сперва кадеты, а затем левые получили значительную долю голосов. Их лозунги манили. Крестьяне хотели расширения земельных наделов, а вот интеллигенция и городские жители желали борьбы против строя.

- Только чем обернулся бы успех этой борьбы, они думали? - вырвалось у Курлова, вспомнившего "тот самый" февраль.

- Они вообще не думали, наверное. - Отшутился Манасевич. - Продолжайте, продолжайте!

- Подвергся травле либеральной прессы, когда высказался в пользу военно-полевых судов. Многие соратники Гучкова тогда едва не покинули его: из-за того, что поддержал меру, способную успокоить страну. После этого разуверился в общественности, считая её дряблой и ни к чему не способной. Однако эта критика объясняется проще: травля помешала Александру Ивановичу войти в первую Думу депутатом. Любимица его - политика - оказалась неверна. Естественно, Гучкову это не понравилось, что дало большой заряд отрицания либералов - тех, кто его критиковал.

- Однако потом этот заряд кончится, в пятнадцатом-шестнадцатом году, - заметил Спиридович, потирая подбородок. - И он уже считал общественность вполне способной к проявлению силы.

- Таки пора заканчивать шутить, - улыбнулся Манасевич, но почти сразу же стал серьёзным.