— В Августе справим, — отвечает Михаил. — Каждый год в столице август месяц — это пора императорских балов. Много знати приезжает со всего мира. Все дворцы и сады распахнуты для гостей. Цветы, музыка и танцы ждут отчаянные головушки! Лучшие артисты мира собираются в столичных театрах. Цирки приезжают с акробатами. Сказка, волшебство, исполнение всех желаний. А главное, это свадебная пора для всех влюблённых.

— Подождите, сударь, — уточняю я. — Насколько понимаю, вы в столице свадьбу решили сыграть? К сведенью вашему, у нас военное положение. Кто ж вас за гарнизон отпустит? Двенадцать суток пути до Иркутска на поезде. А там ещё побыть, а обратно ехать. Это месяц.

— Батька мой ходатайство в полк прислал. Меня на свадьбу в Иркутск отпускают, — заявил Михаил с видом виноватым.

— Каков батька, — раздалось с укором от Степана.

— Граф Брусилов мой отец, — признался гусар.

— Так это ж генерал столичный, сухопутных войск главком, насколько знаю, — прокомментировал я. — И как его сына сюда забросило, позвольте поинтересоваться, сударь?

— Обижаете, князь. Я всё сам. Отец хотел при столице оставить, а я решил, что без титулов сам всего добьюсь.

— А теперь? — Включился в поклёп Вадим.

— А теперь сердце воет, поеду.

— Ну, скатертью дорога, друг, — хлопнул по плечу его я.

— Спасибо, Андрей.

— За любовь! — Объявил Степан так громко, что с соседних столов даже обернулись офицеры.

Стукнулись стаканами, выпил я горьковатую брагу до дна. И подумал уже о своём.

Через две недели в Иркутске балы начинаются. И кому ж надо будет Агнессу под суд отдавать в такую пору? Может, есть у меня ещё время?

Всю неделю я отходил от своего боевого рейда на японский флот. Восстанавливался долго, ходил в караулы, как варёный. Зря решил, что быстро управлюсь. За неделю в меха так и не сел.

За счастье друга рад, но горечью отдаёт в душу. Потому что своё счастье не сберёг.

Вечер не мил праздный даже с друзьями. Извинился перед господами, да вышел из трактира на набережную, что рядом. Чтоб своей кислой миной им настроение не портить. В пустующей беседке с видом на Уссурийский залив на перила облокотился воздухом подышать и от шума подальше спрятаться. И от рож всяких. Илья с гусарами своими то и дело взрывался от смеха, будто надо мной насмехаясь. Обратно идти уже не хочется.

Огней в потемневшем море мало. Зато в небе слышен шум. Мехар в ночи рассекает, от Владивостока удаляясь. Представил себя в кабине. Да что там можно увидеть? Разве только огоньки с города и сёл. С кораблей ещё. Но если японцы решат нападать, они ж всё на броненосцах затушат специально.

Только куда им, заминировали и мы водные площади. Это вероятно и логично.

Михаил приплёлся, охмелевший слишком быстро.