Надо отдать должное гусару, умеет подчеркнуть нужные детали.

Вадим покривился лишь. Его вчера только с госпиталя выписали. А вот казак Степан сам оттуда сбежал, теперь пугает всех своим безобразным от ожогов лицом.

Хотя кого здесь пугать? Барышни на поездах сбежали. Даже обслуга в трактире — две женщины матёрые, которые в мамы нам годятся, да трое работников: дед, отец и сын.

Обменялись взглядами с Ильёй, когда я присел за деревянный стол. Уже нет такого негодования в его глазах, скорее тревога. Уверен, по всей меха–гвардии ходит молва, что я от награды императорской отказался. Всем им немыслимо подобное.

А я вот думаю, Небесная могла бы и разъяриться да на гауптвахту посадить.

Но увы. Японский флот у неё, как кость в горле, думать о прочем мешает.

— Два средних броненосца, похоже, дали течь, — слышу сквозь гам, как Илья своим рассказывает разгорячённо и с восторгом. — Япошки едва успели на мель их посадить. Из четырёх крупнейших броненосцев один не на ходу, второй без главного калибра остался. Медведь разве что на мачтах, как обезьяна, не висел. Но подшутил над японцами выше всяких похвал, заставив их и бухту минировать, где они сами сидят. В результате ещё один корабль у дураков подорвался. Итого пять броненосцев, как не бывало. Это поумерит их пыл.

Делаю вид, что слушаю своих товарищей, скромно попивая из крупной кружки.

Надо признать, разведка у гвардии работает хорошо. А я всё сомневался, достаточно ли расковырял вражьи корыта или нет.

— Я ж вас что собрал, братцы, — настойчиво притягивает внимание Михаил своей таинственностью, и тут вдруг выдаёт:

— Женюсь!

— О, как, — усмехнулся Степан. — И на какой такой мамке? А то, как вы выражаетесь, товарищи: хороших бабс здесь не осталось.

— Барышень, — поправил Вадим с грустной улыбкой.

— Хотя в госпитале нашем такая медсестра хорошенькая есть, — выдал казак мечтательно.

— Так и кто ваша избранница, сударь? — Проявляю заинтересованность я.

— А вы вот не знаете, Андрей Константинович, и даже не догадываетесь? — Смеется Михаил. — Наталья Алексеевна Дорохова, кто ж ещё?

— И когда успели договориться? — Спросил Вадим, который тоже, похоже, не знал. — Насколько помню, сударь, вы даже на вокзал проводить её не сподобились.

— О, многого же вы, друг мой, не знаете, — усмехнулся Михаил. — Я с её купе вровень скакал, покуда дорога позволяла. С седла и крикнул ей напоследок, что люблю. А она целую телеграмму в полк прислала, что тоже любит и ждать будет сколько угодно.

— Давай братцы за любовь крепкую, — предложил я, поднимая кружку.

— Подождите, — притормозил Степан. — А свадьба–то когда?