Харальд взглянул на часы. Еще есть время поехать в город и предупредить Карен. И он развел огонь под паровым котлом.

Когда давление пара поднялось, Харальд вывел мотоцикл из церкви. Добравшись до Копенгагена, он оставил мотоцикл у Королевского театра. Ко входу вела алая ковровая дорожка, и Харальд вспомнил, что сегодня театр собирался посетить король. На ступенях стояли роскошно одетые люди с бокалами в руках — начался антракт.

Он направился к служебному входу, где стоял охранник.

— Мне необходимо поговорить с Карен Даквитц, — сказал Харальд.

— Это исключено. Она готовится к выходу на сцену. Вам придется дождаться конца спектакля.

Харальд вспомнил, что Карен оставила для него в кассе билет, и решил посмотреть, как она танцует.

Он вошел в отделанное мрамором фойе, забрал билет и отправился в зал. В театр он попал впервые и теперь с изумлением взирал на позолоту идущих полукругом ярусов, на алый бархат кресел. Он нашел свое место в четвертом ряду и сел.

В двух рядах впереди Харальд неожиданно для себя увидел чету Даквитц. Удивляться было нечему — естественно, они не пропустят дебюта дочки. Он заволновался было, что они его заметят, но понял, что теперь это не имеет никакого значения. Поскольку полиции стало известно, где он скрывается, таиться от остальных смысла не было.

Он нащупал в кармане кассету с пленкой и подумал, удастся ли им с Карен улететь на «Хорнет моте». Многое зависело от того, насколько задержится поезд Петера Флемминга. Если он прибудет вовремя, Петер с госпожой Йесперсен доберутся до Кирстенслота раньше Харальда и Карен. Но если поезд придет под утро, то шанс улететь есть.

Когда все расселись, в ложу вошел король, и зрители встали. Обвислые усы придавали лицу Кристиана X скорбное выражение, подобающее правителю оккупированной страны.

Король сел, после чего сел и весь зал. Свет медленно погас. Занавес поднялся. На сцене стояли кружком двадцать девушек и среди них один юноша. Оркестр заиграл медленную мелодию. Девушки в белых одеяниях с обнаженными плечами вдруг расступились. На полу лежала еще одна — как будто спала.

Она пошевелилась, и Харальд узнал рыжие волосы Карен. Она легко вспорхнула и на пуантах проплыла по сцене. Остальные балерины кружили рядом. Зал замер в восторге.

Танец завершился той же мелодией, с которой начался. И вот на сцене осталась одна Карен. Она танцевала соло, и Харальд с замиранием сердца следил за сложными па, за тем, как она, взлетев в прыжке, тут же замирала в грациозной позе — тело ее словно не подчинялось законам гравитации.

Когда на сцену вышел партнер Карен, Харальд занервничал. Ему показалось, что тот держится не слишком уверенно. А ведь он, как и Карен, был новичком. Карен каждое движение давалось легко, без видимых усилий, а в юноше чувствовалось напряжение. На каждой поддержке Харальд искренне боялся за Карен, но — слава богу! — все шло довольно гладко.

Однако на последнем танце случилось несчастье. Юноша снова поднял Карен — но тут оступился и упал на спину. Карен полетела на него. Зал в ужасе охнул. Танцоры бросились к Карен и ее партнеру, занавес опустился.

Харальд вскочил и увидел, что господин и госпожа Даквитц пробираются к выходу. Они явно собирались попасть за кулисы. Харальд решил последовать их примеру. В проходе он оказался одновременно с Даквитцами.

— Я пойду с вами, — сказал он.

— Кто вы? — спросил отец Карен.

Ответила ее мать:

— Это друг Йозефа, ты с ним уже встречался. Карен к нему очень расположена. Пусть идет.