— Ну пойдем посмотрим, — кивает в сторону ворот Кирилл. И ждет, пока я шагну первой. Сам направляется следом за мной. У нас на территории есть стоянка для машин. Но сегодня гостей слишком много. И часть автомобилей припаркована на улице перед нашим забором. Мы с Кириллом выходим за ворота и осматриваемся. Здесь тоже никого не видно. Вместе прохаживаемся между машинами. И вдруг оба резко останавливаемся. Прямо на земле сидит Юра, привалившись спиной к сверкающему боку черного внедорожника. Его голова опущена на грудь и покрыта коркой запекшейся крови. Красные потеки стекают на лоб и щеки. Дверца машины тоже забрызгана кровью.

Мой спутник тихо ругается, а я быстро наклоняюсь и подношу пальцы к носу Юры. И ощущаю слабое дыхание. Он жив. Кирилл присаживается на корточки рядом со мной. И прямо здесь я вдруг понимаю, что от него не пахнет никаким парфюмом. Даже от Юры ощущаю слабый запах его любимой туалетной воды. Он пользовался ей до встречи со мной. А когда мы были вместе, отказался по моей просьбе. Ну и после нашего разрыва, видимо, вернулся к привычному запаху. А вот от Кирилла очень приятно пахнет чем-то неуловимым и природным. Травой под дождем, разогретой под солнцем кожей. Не могу разобрать. Главное — это не ненавистные мне детища парфюмерной промышленности.

Осознаю, что думаю совсем не о том, о чем нужно. Поднимаюсь, достаю мобильный и вызываю скорую. Оборачиваюсь к Кириллу и говорю:

— Я останусь с Юрой. Позови отца. Он должен знать.

Мой спутник почему-то медлит. И предлагает в ответ:

— Лучше ты сходи, а я побуду здесь. Тебе вряд ли приятно смотреть на все это.

— Нет, — упрямлюсь, сама не зная, зачем. — Пойдешь ты. Я знаю Юру. Если он очнется, ему будет легче со знакомым.

Кирилл поджимает губы и не спешит уходить. Потом спрашивает:

— Кто такой этот Юра?

— Папин помощник. И бывший твоей нынешней пассии, — он морщится, уточняю: — Ты не знал? Элина не рассказывала о Юре?

— Нет, — качает он головой. — Меня не интересуют ее бывшие. Впрочем, как и она сама.

— Это я уже поняла, — возвращаю ему сказанную чуть ранее фразу. И говорю: — У нас мало времени. Лучше не тяни. Что мне стоит знать? — Он молчит и разглядывает меня. Тогда сама начинаю шевелить мозгами и спрашиваю: — Внедорожник твой?

Кирилл мрачно кивает:

— Мой. И бывший моей подруги лежит рядом с пробитой головой. Твой отец вызовет полицию.

— Конечно. Но прикормленную. Они сделают все аккуратно и будут вежливы с гостями. Вряд ли тебя это беспокоит, — он снова молчит. И я продолжаю рассуждать: — Машину могут обыскать. Просто на всякий случай. Что там у тебя? Наркота? — Кирилл закатывает глаза. — Тогда оружие? — вот тут он смотрит на меня с вызовом и вздыхает. Уточняю: — И явно незарегистрированное? — он отводит взгляд в сторону, а я задумываюсь. Потом открываю сумочку, переброшенную через плечо, и предлагаю: — Быстро давай его сюда и иди за отцом. Больше нельзя тянуть. Меня точно не станут обыскивать.

— Ты сделаешь это для меня? — удивляется Кирилл. — Мы же совсем незнакомы.

— За дурь сама бы сдала тебя с удовольствием. И если бы Юру подстрелили, тоже. Но его явно ударили чем-то тяжелым. Странно, но не вижу, чем, — оглядываюсь по сторонам. Потом перевожу глаза на Кирилла и тороплю: — Давай быстрее. Или хочешь объясняться с ментами? Дело твое.

Он наконец решается. Открывает машину, забирается в нее с другой стороны от Юры. Быстро копается под сиденьем и выбирается наружу с небольшим пакетом в руках. Я подставляю сумочку, и он бросает пакет внутрь. А потом идет к воротам. Пока жду отца, аккуратно заглядываю в пакет, не дотрагиваясь до его содержимого. Мало ли, вдруг, там все же не оружие. Но это, действительно, пистолет. Защелкиваю сумочку как раз тогда, когда совсем рядом раздается голос отца. А кроме него, Николая Петровича. Ну да, кого же еще просить о помощи в такой щекотливой ситуации?

Как только мужчины подходят ближе и разбираются в проблеме, меня сразу же оттесняют в сторону. Как раз в это время подъезжает скорая. Юру осматривают, накладывают повязку и увозят. Не давая никаких прогнозов. А вот полицию не вызывают. Папин друг трясет корочками и обещает сам пригласить, кого нужно. Пока Николай Петрович разговаривает с Кириллом, отец обнимает меня за плечи, целует в лоб и успокаивает. Но я и так спокойна. Наши с Кириллом взгляды на секунду пересекаются. Он смотрит пристально, но быстро отводит глаза. Я хочу остаться здесь. Но отец отправляет меня в дом и просит пока никому ничего не говорить.

Как только захожу во двор, на меня сразу же налетает Элина. Папа поставил своего человека у ворот. И тот не выпускает никого на улицу. Взбешенная сестра вцепляется в меня и трясет: