— Ага. Тоже ничего такого не заметила. А теперь смотри сюда, — открываю другую фотографию.

— Ну это я и вживую наблюдал, — кривится Кирилл, разглядывая Юру и Элину. — Что здесь такого?

— Не на них смотри, а на задний план. Видишь там?

— Подожди. Это же… та баба, что рыдала на похоронах?

— Вот, и мне так кажется.

— А какой у нее взгляд! Будто сейчас кого-нибудь придушит.

— Точно. Их общение ей явно не нравится.

— Значит, я не ошибся про новую пассию.

— Посмотрим…

— Но если она была на пикнике, почему ты ее не знаешь? — удивляется Кирилл.

— Слушай, отец постоянно собирает кучу народу. У меня нет никакого желания с ними всеми знакомиться. Я вообще не люблю такие сборища. И уж если приезжаю, тихо-мирно сижу где-нибудь в сторонке. Но одно хорошо: теперь мы ее легко опознаем. Родители должны помнить, кого приглашали. Сейчас отошлю фотку отцу и спрошу, кто это.

Тянусь за телефоном, лежащим на столе. А Кирилл в это время кладет туда же мой ноутбук. И наши руки соприкасаются кожа к коже. Он поворачивает голову и смотрит на меня почти в упор. Очень медленно убирает руку, но глаз не отрывает.

— Извини, — пожимает плечами.

— Можешь не напрягаться, — усмехаюсь я. — Не на необитаемом острове живу. Периодически такое случается.

— Но тебе же неприятно.

— Наплюй, я переживу.

— Не хочу доставлять тебе неудобства, — не успокаивается Кирилл.

— Вообще-то, твои прикосновения ожогов не оставляют. Меня гораздо больше раздражают бесконечные вопросы. Может, ты с ними завяжешь, раз не хочешь доставлять неудобств?

— Прости, все равно не получится, — хоть он и извиняется, но сожалений явно не испытывает. Ладно, попытка не пытка.

Посылаю фото отцу и почти сразу получаю ответ. Зачитываю его Кириллу: