Мальчик улыбнулся. На дворе светло, весело. Ни вчера, ни позавчера он ничего такого не замечал. А сегодня и этот бесхвостый воробей, и серый ноздреватый снег на подоконнике, и синие тени берёз у калитки — казалось, всё говорило: близится что-то радостное, праздничное, голубое.
Вовка даже продекламировал:
И внезапно ему самому тоже захотелось сочинить стихи. Первые две строки он придумал сразу:
А дальше, хоть убей, так ничего и не вышло. И тут Вовка махнул рукой на поэзию и решил написать рассказ. Рассказ о весне. Потом взглянул на полку, где рядком стояли книги его любимых писателей — Гайдара, Житкова, Пушкина, Андерсена.
— Закачу-ка я повесть! А что? А? Слабо, скажете?! Да я каждый день писать буду. Вот и посмотрим, что получится... Пусть тогда весь наш третий «Б» ахнет! И Антонина Павловна тоже удивится:
«Ну и Мишуткин! Прямо будущий Лев Толстой...»
Но с чего начать? Пока Вова размышлял, в комнату вошла мать.
— Мам, когда весна придёт?
— Со дня на день. А ты наблюдай.
— Как?
— Выбери что-нибудь одно: деревья, или птиц, или наш двор...
— Я — двор! — воскликнул Вова. — Мы там вчера снежную бабу слепили.
— Вот и хорошо. Наблюдай за ней и в дневник записывай, что с ней произойдёт хотя бы через день. Весна придёт, а ты первый свидетель.
На другой день Вова сделал первую запись.
А снежная баба на дворе как стояла, так и стоит. Только у неё метла выпала. Пойти поднять, что ли?
Мы с папкой в магазин ходили. А там одни мужчины в очереди стоят и за цветами, и за тортами, и за конфетами. Потом мы купили маме в подарок духи «Белая сирень» и букет мимозы. А про снежную бабу я совсем позабыл. Когда пошёл гулять, то заметил, что за день у бабы отскочил нос-морковка. Жалко! Я сбегал домой и принёс ей веточку маминой мимозы. Пусть празднует!
Одна горластая ворона уселась на пожарную лестницу и раскричалась: «Карр-каррр!..» Потом к ней ещё три прилетели. И вся лестница закаркала.