– Жертву нашли на пятый день, – продолжила Стейси, а потом замолчала и на мгновение прикрыла глаза, прежде чем продолжить. – Девочка была жестоко изнасилована, и врачи насчитали на ее теле больше ста пятидесяти ранений.

Ким почувствовала, как ее охватывает ужас. Брайант, не отрываясь, смотрел в стену.

– В сарае было достаточно пыточных инструментов, – добавила констебль. – Он отпилил ей мизинец, раздавил руку в тисках и подвесил плоскогубцы к ее веку.

Стоун подняла руку. Ее рот наполнялся желчью.

Стейси все поняла.

– Остальные ранения включали щипки, укусы, царапины и ножевые раны. Девочка была обезвожена и находилась на грани смерти.

– Теперь я вспоминаю этот случай, – сказал Брайант, все еще не глядя на компьютер Стейси. – Долго она не прожила.

– Пять недель девочка провела в больнице, борясь с ранениями и заражением, которое получила от грязных инструментов, – кивнула констебль. – Средства массовой информации опубликовали ее имя, и, несмотря на то, что ей пришлось пережить, на нее вылился обычный ушат издевательств и ненависти, не говоря уже о скабрезных и отвратительных шутках.

Стейси подняла голову от экрана компьютера, и Ким поняла, что она сейчас скажет.

– Девочка совершила самоубийство еще до того, как дело передали в суд, – закончила ее сотрудница.

Стоун покачала головой, вновь задумавшись о том, насколько сейчас нужна возможность обеспечивать подобным людям пожизненную анонимность.

Она почувствовала, как ее руки сами собой сжались в кулаки. Еще одна невинная жертва…

Инспектор глубоко вздохнула. К сожалению, этой девочке уже ничем не поможешь.

– А что случилось с Люком Суини? – спросила Ким, произведя в голове кое-какие подсчеты. Девять лет. Может ли он уже быть на свободе?

– Его приговорили к пятнадцати годам без права на УДО, – ответила констебль. – И он умер от пневмонии три года назад.

Ничто в инспекторе не дрогнуло и не пожалело об этой смерти. Она все еще думала о четырнадцатилетней девочке, над которой много дней издевались и физически, и морально.

– Джеральдина Холл подтвердила, что на момент совершения преступления он находился в здравом уме, – продолжала между тем Стейси, – и что не может быть и речи ни о каких смягчающих обстоятельствах. Преступник был признан полностью дееспособным.

– Значит, это не он, – подтвердил Брайант очевидный факт.

– А что там с его семьей? – нахмурившись, спросила Ким.

– Его родителей, брата и сестру затравили и заставили уехать из города. Детали преступления Люка стали известны широкой публике, и на них обрушились презрение и ярость местных жителей. Детей избивали, а родителей забрасывали яйцами и оскорбляли везде, где бы они ни появлялись. В первый месяц после ареста Люка они семнадцать раз обращались в полицию. Им подбрасывали экскременты в почтовый ящик, в их доме разбили два окна и забросали трубу горящими шутихами.