Хизер кивнула и сделала еще глоток чая. Подробности прошлой ночи мелькали как в тумане, точно прошли годы, а не часы с тех пор, но один эпизод постоянно крутился у Найджела в голове. Он решил рассказать о нем.
— В библиотеке, пока я ждал заказа, я поискал в Интернете детектива Фостера.
— Зачем?
Он пожал плечами. Найджел часто собирал информацию в Сети или в архивах на людей, с которыми встречался.
— Нужно было чем-то заняться. И я не знаю другого человека, чья фамилия могла бы фигурировать в национальных газетах за последние десять лет.
— Вы нашли про его отца?
— Вам известно об этом?
— Да. Я тогда еще не работала с ним, но слышала о трагедии. Его не осудили, и он вернулся к работе.
Найджела ее слова не убедили, но он не видел смысла проявлять любопытство.
— Фостер не делает из этого секрета: он знал, что отец собирался покончить с собой, и не пытался остановить его. Отец хотел умереть. Фостер позволил ему. Некоторые считают, что именно так и должен поступить любящий сын, для других это равносильно помощи в самоубийстве. Кое-кто наверху разделял первую точку зрения. Я думаю, они правы.
Хизер глотнула чаю и посмотрела на Найджела, нахмурив брови.
— А если я попробую порыться в вашем прошлом, что я обнаружу там, Найджел? — промолвила она, откинувшись на спинку дивана.
— Ничего особенного, — пробормотал он.
— Что ж, у вас была работа в университете, а потом ни с того ни с сего вы вдруг возвращаетесь к прежнему занятию генеалогией. Любопытно.
Ему не хотелось распространяться на данную тему. Однако он чувствовал, что после того как Хизер рассказала ему о Фостере, он уже не сможет ее обойти молчанием. Но насколько он может быть откровенным?
— Я встретил кое-кого. У нас не получилось.
— Так сильно «не получилось», что вы оставили работу?
— Просто в какой-то момент прошлое показалось мне более привлекательным, чем настоящее.
Хизер посмотрела на забитые книгами полки, на старые сундуки и ящики на полу, на пожелтевшие фотографии и старинные часы, не показывающие точное время.
— Похоже, так было всегда, — заключила она.