— Так или иначе, но я поспрашивал о зеленом «Шевроле» Эдди. Его друг сказал, что машинка 1965 года, полностью восстановленная. И я подумал, что полиция найдет ее через неделю.

— Значит, «Шевроле» попал к твоим друзьям вполне легально.

— Они собирались перекрасить его в белый цвет. — Ральф нахмурился, и я понял, что он не одобряет выбор цвета. — Я попросил их ничего не делать с машиной, оставить все как есть.

— Получилось?

Он посмотрел на меня, снова усмехнулся, вытащил из кармана коричневый бумажный пакет и высыпал содержимое на стол. Белый порошок. Я даже не успел ошибочно принять его за кокаин, когда Ральф покачал головой:

— Нет, vato, проверь сам.

Я посмотрел более внимательно.

— Он был на покрышках. Снаружи все смыли, но внутри порошок налип толстым слоем. Ты помнишь ливень на прошлой неделе?

Я понюхал порошок, попробовал на язык. Толченый камень.

— Сдаюсь.

Ральф разочарованно потряс головой.

— Да, ты тут не жил и не ходил в Хайтс в ботинках, к которым прилипала эта штука. В отличие от нас, vato. Матерь божья, легкие моего отца не выдержали из-за этой дряни. Перед тобой известковая мука, друг. Чистая известь.

Я далеко не сразу сообразил, о чем речь.

— Из нее делают цемент, — наконец, догадался я.

— Хорошо, vato, — сказал Ральф.

Он хотел, чтобы я сам прошел весь путь.

— Может, какая-то стройка?

Ральф рассмеялся и принялся убирать все обратно в стол.

— Эх, вы, проклятые белые воротнички. Нет, друг, кто станет разводить цемент на стройке? Такое количество извести может быть только на заводе.

Как обычно, ответ находился у меня под самым носом, все-таки я всю свою жизнь здесь прожил. Когда куски головоломки встали на свои места, я не мог поверить в собственные выводы — такой смехотворной показалась мне идея. Еще одно доказательство ее истинности.