Я сидел и чувствовал, как мне в позвоночник упирается бамбуковая палка, а подо мной извивается тело. Я думал, что еду верхом на своем отце. Теперь мой отец – мой жеребец.

Не знаю, сколько времени я просидел так, пока содрогания не прекратились, а тело подо мной не обмякло до такой степени, что я решился вынуть ершик.

– Идиот хренов, – простонал он с закрытыми глазами. – Горло перерезают ножом, а не…

– Тогда все произошло бы слишком быстро, – сказал я.

Он засмеялся и закашлялся одновременно. В уголках его губ выступила кровь.

– Смотрите, вот это мой сын.

Это были его последние слова. Последний укол все равно остался за ним. Потому что там, в тот момент, я понял, что этот дьявол прав. Я был его сыном. И неправда, что я не знал, для чего выжидаю несколько секунд перед тем, как всадить в него палку. Для того, чтобы продлить тот блаженный миг, когда я, и только я, повелеваю жизнью и смертью.

Вот какой вирус находился в моей крови. Его вирус.

Я отнес труп в подвал и замотал его в старый, прогнивший палаточный брезент. Палатку тоже купила мама. Она представляла себе, как мы, маленькая семья, будем ходить в походы, жарить на костре свежевыловленную форель у озера, над которым никогда не заходит солнце. Надеюсь, алкоголь унес ее к тому озеру.

Прошло больше недели, прежде чем к нам пришли из полиции и спросили, видели ли мы отца после выхода из тюрьмы. Мы сказали, что нет. Они сказали, что сделают отметку, поблагодарили и ушли. Они выглядели не слишком усердными. К тому времени я уже взял напрокат грузовичок и купил на мусоросжигательном заводе матрас и постельное белье. Ночью я уехал в самую пустынную часть долины Ниттедал, и там, в озере, над которым никогда не заходит солнце, я какое-то время не стану ловить форель.

Я сидел на берегу, смотрел на блестящую поверхность воды и думал: все, что остается после нас, – это несколько кругов на воде, да и они быстро исчезают, словно их никогда и не было. Словно нас никогда и не было.

Это было мое первое убийство.

Когда через несколько недель я получил письмо из университета, начинавшееся словами «Мы рады сообщить, что Вы приняты на…», где были указаны дата и время прибытия для зачисления, я медленно разорвал его.