Отару удивленно втянул ноздрями запах:

— Никогда не думал, что мне доведется ужинать броненосцем.

— Южноамериканская специфика! — засмеялся англичанин. — Вот увидите, это не так уж плохо. Может, слегка жирновато… Я, правда, привык.

— Запах недурен. Скажите, мистер Филмор, сколько еще осталось до Нанавы?

— Немного, часа два пути. Не волнуйтесь, утром мы выберемся на нормальную дорогу и перестанем трястись по камням. А привал сделан, потому что ночью ехать нельзя. Если нас в дороге непогода застанет, видимость будет нулевая.

— Похоже, вы хорошо знаете эти места.

Англичанин проколол ножом темный бок броненосца, чуть обнажив розоватое мясо.

— Мм, я думаю, готово… Да, знаю хорошо. Я здесь с двадцать седьмого года. С тех пор, как из-за этого гиблого места начались стычки между Боливией и Парагваем.

Хофштадтер положил книгу в заплечную кожаную сумку и подошел к костру, протянув к огню замерзшие ладони.

— Надо бы вам знать, Хиро, что наш друг Артур работал на англо-голландский нефтяной концерн «Ройял датч шелл»,^[22] поэтому приехал сюда. Неожиданно открытые новые месторождения привлекли внимание также американской корпорации «Стандард ойл»^[23] и США в целом. Страх потерять права на нефть заставил англичан надавить на Парагвай, чтобы тот отказался от каких бы то ни было соглашений на раздел региона Чако с Боливией, которую поддерживали американцы.

Филмор снял с огня броненосца и уточнил:

— Официально все числились инженерами-топографами. Дело в том, что через год мы, так сказать, способствовали тому, чтобы два войска встретились на границе. Работники конкурирующих компаний приложили немало усилий, помогая обеим странам готовиться к конфликту, и убедили их закупить столько оружия в Европе и США, что они запросто могли бы объявить войну всему миру. Парагвай с Боливией истратили намного больше, чем получили от добычи нефти.

После ужина Отару машинально полез рукой в карман куртки в поисках сигарет. Дитрих видел, как он выбросил пачку, поэтому японец ничего там и не нашел, но жест, видимо, был для Хиро привычным.

— Извините, я пойду спать, — произнес японец. — Что-то начал замерзать, хочу закутаться в теплое одеяло в палатке. Мне неловко покидать вас…

Филмор вскочил на ноги:

— Ну что вы, мистер Отару… Если нужны еще одеяла, можете взять в машине. Да и мне, пожалуй, пора на боковую.

Оба посмотрели на Дитриха.

— Идите, идите… Я еще немного посижу.

Оставшись один, Хофштадтер снова вынул из сумки книгу, зажег фонарь и устроился у огня. Открыв нужное место, он взглянул на старую фотографию, служившую закладкой, переложил ее ближе к задней обложке и углубился в чтение:

К рассвету костер погас, и лишь тонкая струйка дыма тянулась вверх. Немец заснул возле тлеющих углей, завернувшись в одеяло. Пробудился он оттого, что кто-то тронул за плечо: