– Знаете, почему Ярослав Мефодьевич так страстно желает добраться до манускрипта Ансельма д"Эрбервиля? Потому что там аббат должен был оставить указания на место, где спрятано главное сокровище дольмеков – Сердце Тьмы!

При упоминании Сердца Тьмы профессор Иваницкий вздрогнул, затем сказал чересчур запальчиво:

– Зинаида, я не понимаю, почему тебе доставляет такое удовольствие издеваться надо мной! Сердце Тьмы существует, и я в этом уверен, более того, если бы ты не игнорировала мои доказательства…

– Какие доказательства, профессор, – сказала со смешком Треухо-Ляпина. – Ну-ка, милочка, – обратилась она к Ирине, – подвиньтесь, я хочу позавтракать вместе с вами, не возражаете?

На вполне приемлемом французском Зинаида приказала официанту поднести к столику, за которым завтракали Ирина и Ярослав Мефодьевич, плетеное кресло, опустилась в него и проронила милым голоском:

– Я знаю уважаемого Ярослава Мефодьевича много лет, не буду говорить, сколько именно, чтобы сохранить мой единственный секрет – возраст! Ярослав Мефодьевич личность экзальтированная, увлекающаяся, падкая на всяческие околонаучные бредни и слухи. Его со студенческой скамьи увлекало это мифическое Сердце Тьмы – главное сокровище дольмеков, которое их последний царь Иратитль Шестой якобы унес с собой в могилу. Этот Иратитль избежал участи быть сожженным милейшим Ансельмом, основателем здешнего монастыря, как еретик, не желающий признать христианского бога, и скрылся где-то в подземельях под долиной. По всей видимости, ему не удалось остаться в живых, потому что разозленный Уго приказал затопить часть подземелий. Сердце Тьмы – это словесная метафора, никакого легендарного сокровища не существует. И не забивай ей голову дурью!

Последнюю фразу Зинаида Аполлинарьевна обратила к профессору, который слушал ее монолог, пыхтя от возмущения.

– А почему вы пытаетесь убедить меня, Зинаида Аполлинарьевна, в том, что Сердце Тьмы – это не более чем красивая легенда? – спросила спокойно Ирина. – И кстати, как дела у Валеры? Я видела его вчера вечером, он не к вам ли в номер поднимался?

Треухо-Ляпина сладко улыбнулась, однако Ирина поняла, что ее слова попали прямо в цель. Профессорша была напугана.

– Не понимаю, о чем речь, видимо, у вас галлюцинации, вы плохо переносите аромат здешнего сыра? – сказала она. – И кофе тут подают мерзейший. До встречи в монастыре, Ярик, и прошу тебя, не вешай писательнице лапшу на уши.

Затем она величественно поднялась и, обернувшись, громко добавила на грассирующем французском:

– А когда вы намерены объявить общественности о ваших взаимоотношениях, мои дорогие?

С этими словами она удалилась. Профессор Иваницкий сначала в недоумении глядел вслед Зинаиде Аполлинарьевне, затем закричал, не обращая внимания на окружающих:

– Она намекает на что-то грязное, милейшая Ирина Вениаминовна! Господи, Зинка же главная сплетница на всем факультете, она стольким жизнь отравила, теперь будет всем трепаться, что я… что вы… что мы с вами…

Он запнулся, побагровев. Ирина сказала:

– Ярослав Мефодьевич, не берите в голову, мне чрезвычайно лестно, что мадам Треухо-Ляпина прочит вас мне в любовники. – Но, голубушка, – начал было профессор, растерявший боевой запал. Затем он спросил: – А почему вы упомянули Валеру, вы же имели в виду Попондополо, он-то здесь при чем?

– Да так, пришелся к слову, – ответила Ирина. Она не решилась портить настроение профессору Иваницкому в день его триумфа. О предательстве Валеры она расскажет ему позднее, скорее всего, уже в Москве.

После завтрака они направились к монастырю Святого Духа. Помимо них, к величественному мрачному зданию стекались и другие ученые, которые приехали в Валло-дю-Крэ для участия в торжественной церемонии обнародования манускрипта аббата Ансельма.

Ирина, сопровождавшая Иваницкого, прошла мимо колодца бессмертия, около которого, сидя на солнце, бормотал нечто невразумительное папаша Матье. Ирина вспомнила, как нищий бедолага напугал ее вчера.

Ученых проводили в большой зал, где царили прохлада и легкая сырость. Скорее всего, это была бывшая трапезная. На гранитном полу расставили удобные кресла, у стены разместили белый экран, в центре водрузили видеопроектор. Профессор Иваницкий начал приветствовать коллег-дольмековедов. Ирине пришлось выступать в роли переводчицы.