— Апчхи! — один.
— Апчхи, апчхи, апчхи! — вторил другой.
Оказалось, ничто так не сближает, как совместный чих. Когда пыль осела, и они прочихались, Зутер уже не казался таким ужасным.
Он вышел из лифта и протянул руку Зорину.
— А тебе не больно? — Ник принял ее.
— Что?
— Не больно, ну, все это?
Зутер помог ему подняться.
— А это, — он показал на свое тело и усмехнулся, — это не то, что ты подумал. Меня никто не свежевал. Просто кожа на этих участках прозрачная. Потрогай не бойся.
Зорин коснулся груди. Шелковистая ткань под рукой.
— Это спектрал. Только здесь на Дельте он особенный…
Про особенности местного спектрала Ник уже не слушал. Пыль осела. Нужно было осмотреться. Его побег никто не отменял.
Глава 4
— Черт бы тебя побрал! — заорал Эот, когда понял, что шеф отключился, — Дались тебе мои тапки! Что пялишься?!
У Брайбера улыбались лишь глаза. Сам он стоял навытяжку. Не хотел злить толстяка еще больше. Как говориться: не трожь, не завоняет. Сейчас было главное, чтобы отпустил поскорее. Перед отбытием на Такс, нужно еще успеть выяснить, что за напарник такой достался.
«Плакучая ива, — хмыкнул он, вспоминая, как она висла на Егорове, — Старик молодец, хватку не потерял, в самую точку попал, всех уел».
Короткий толстый палец с обгрызенным ногтем выстукивал незатейливый ритм. Та, та, тра-та, та.
«Нервничает, — удивился Брайбер, — С чего бы это?»
Все знали: Эот может кричать, брызгая слюной, топать ногами, швыряться вещами — это не страшно, а вот когда он замолкает и тихонечко вторит ритму большого пальца, нужно разбегаться и прятаться по углам.
«Гадость планирует», — но того кто прошел босаргский плен этим не проймешь.