– Я заказала пиццу и суши на твой адрес. Ты ведь не против? – пролепетала Алина, строя ему глазки. Она опёрлась руками о спинку кухонного стула и вскинула левую ножку вверх. Она делала так всегда, когда была в играющем настроении. На ней было лёгкое ситцевое платьице. Оно изящно облегало её стройную фигуру.
Через час они наелись сушами и пиццей. Никитка задремал у Андрея на руках и тот уложил его в комнату посреди большой кровати. Потом тихо прикрыв за собой дверь, вернулся к Алине на кухню. Алина убрала со стола остатки еды, делая при этом всё максимально эротично, прогнув спину, как кошка. Она была моложе Кристины, она родила ему сына без всяких претензий и упрёков. Единственное чего ей очень желалось – это быть вместе. Но разве Андрей мог бросить Кристину? Он всё ещё так же пылко любил её. А Алина… всего лишь мимолётное увлечение, по ошибке от которой у него родился сын. Но Никитку он любил искренне. И никогда не жалел для него денег.
Алина прильнула к нему, вырвав из тягостных размышлений. Взяла его руку и всунула себе под платье, взглянув в его глаза. Андрей моментально пришёл в возбуждение, ощутив ладонью её влажные трусики и мягкие бугорки под ними.
– У тебя остались презики? – она обвила его шею руками.
– Давай без них, – глубоко дыша, вымолвил он, просунув руку в трусы, нащупав набухший клитор, влажные гладковыбритые губки.
– Нельзя, – она нежно оттолкнула его. – Сбегай ко мне. В моей сумочке должна быть пачка.
Он нехотя оторвался от неё и направился в коридор. Возбуждённый и раскрасневшийся, взял её ключи с тумбочки и вышел из квартиры. В подъезде не встретил никого. Быстро отпер замок и юркнул внутрь. Алинина сумка висела на вешалке среди курток напротив входной двери. Андрей, не скидывая тапок, прошёл по прихожей и снял сумку с вешалки. Порылся секунд десять среди косметики, отыскал коробок с презервативами и уже собирался повесить сумку обратно, как его внимание привлёк внутренний кармашек, набитый какими-то мелкими бумажками. Он вытащил стопку бумажек – автобусные билетики, какие-то чеки, сложенные пополам афиши кино и буклеты акций. Он по наитию, сам не понимая зачем, перебрал билетики и замер, уставившись на находку. Всё внутри него перевернулось. Среди этого хлама он обнаружил… пропавшие дачные пропуска.
Несколько долгих минут Крис и Арсений просто стояли и смотрели на светящийся огненный шар над Старым Дубом, когда покинули круг людей и вновь поднялись на пригорок. Шар больше не звал Кристину остаться. Она испытала неимоверное облегчение. Словно её наконец приняли, и она теперь отныне своя.
– Это конечно всё очень здорово. Но когда мы сможем вернуться обратно? В нормальный мир? – спросила Крис, прервав их блаженство видами. Сеня как-то заметно погрустнел и опустился на траву. Крис последовала его примеру.
– Если бы я знал, как вернуться. Разве я бы находился здесь? – не сразу печально отозвался он, задумчиво глядя на крутящийся огненный шар.
– Хочешь сказать, что мы здесь застряли навечно? – ужаснулась Кристина, не сводя с Сени глаз.
В ответ он лишь грустно покачал головой и добавил:
– Не навечно конечно. Пока наши тела не умрут и их не предадут земле. После этого наши души отправятся либо к Раглам, либо в Чистку, либо на Перерождение… – буднично принялся объяснять он, пока не почувствовал на предплечье цепкую хватку Кристины. Он нахмурено поглядел на неё, – Или в другое измерение. Я точно не знаю.
– Хочешь сказать, мы не вернёмся в свои тела? – пропустив мимо ушей его последние слова, испуганно выпалила Крис, всё ещё вонзая ему под кожу свои ногти.
– Я думаю нет… – неуверенно вымолвил он, аккуратно убирая её руку от своей.
Крис вскочила на ноги, с ужасом осознавая всю правду происходящего. Она схватилась за голову и нервно заходила по траве взад-вперёд.
– Но я должна вернуться. Я не закончила книгу! История должна быть закончена! – выпалила она. И её слова эхом отразились от холмов. – Я не могу уйти вот так, – она была на грани истерики.
Сеня тоже поднялся, остановил её и приобнял со спины. Он ощутил, как дрожит её тело. Если бы он только мог, он бы сделал всё возможное.
– Прости… – только и сумел произнести он.
– Я не хочу, понимаешь… – она развернулась к нему, смотря на него большими, готовыми разразиться слезами, глазами. – Я не хочу быть здесь.