– Края порезов не дают на этот счет никаких определенных подсказок, но на данный момент я склоняюсь скорее к утвердительному ответу на ваш вопрос. Никаких следов фиксации, ничего такого, что обычно бывает, если жертву связывают. И ничего в области рта, что могло бы указывать на применение кляпа или скотча. Цифры вырезаны довольно аккуратно, из чего следует, что преступник располагал временем. Она не вела бы себя так спокойно, если б была жива.
– Она была изнасилована?
– Не думаю. Но окончательный ответ даст вскрытие.
– Вы позволите составить вам компанию?
От неожиданности доктор Швайцер вздрогнула.
– Как, простите?
– В институте судебной медицины, я имею в виду.
Глаза Мартины Швайцер немного сузились.
– С каких это пор вы можете присутствовать при вскрытии?
– О, этот год меня сильно изменил.
Арне надеялся, что сумеет совладать с невыносимым запахом, будто въевшимся в стены института. Или хотя бы с самим собой. Он не выносил вида препарированного трупа – для комиссара отдела убийств непростительная чувствительность.
– Зато я не изменилась – и буду признательна, если вы дадите мне спокойно закончить осмотр. Договорились, господин Штиллер?
Господин Штиллер! Арне выдавил из себя улыбку и кивнул. Мартина Швайцер и в самом деле нисколько не изменилась.
Она снова повернулась к трупу, а Арне углубился в изучение своих записей.
Он снова и снова повторял про себя эти числа, бормотал вслух, пока не обратил на себя внимание доктора Швайцер.
– Да, это по вашей части.