— Да, привет, отец, — прозвучал холодный голос.

— Привет, доча, — попытался он на веселой ноте начать разговор. — Как дела? Что нового? — спросил он самым доброжелательным тоном, на который был способен.

— Отец, у меня все хорошо. Что опять случилось? — на той стороне будто не слышали его веселый тон.

— Ну почему же случилось, разве я не могу просто позвонить. — Он сделал паузу. — Узнать, как поживает моя любимая дочурка.

— Давай без этого, — устало сказала она. — Сколько в этот раз? Да неважно. Я больше не буду платить твои долги. Хватит! Ты используешь меня! Надоело! У меня что, бесконечный счет, по-твоему? Мне эти деньги не так легко даются!

— Да чего ты ругаешься. — Он закряхтел. — Вот умру, и тебе легче станет.

— Не говори так! — Ее голос надорвался.

— Ну, если я не отдам деньги, то так и будет. Кхе-кхе.

— Отец, как ты умудряешься даже в нашем скучном и предсказуемом мире найти проблемы? С кем ты опять связался?

— С кем связался — с тем связался, тебе-то что. — Он помедлил. — Ну, в общем, надо двадцать тысяч в этот раз, иначе мне крышка.

— Сколько?! — вскрикнула Крис.

— Это в последний раз, обещаю. Больше это не повторится. Я осознал…

— Да что ты там осознал… — Она рыдала. — Откуда я возьму такую сумму? Мне за заказы такие деньги не платят.

— Ну, у нас есть время. Две недели.

— Две недели! Боже, да я за год могу столько не заработать. Какой же ты идиот!

Несколько секунд он молчал, будто в надежде, что плач, который его дико раздражал, закончится сам собой, и они смогут снова вернуться к спокойному разговору.

— Ладно, доча. Я сам как-то справлюсь. Я разберусь.

— Да как ты разберешься. — Она всхлипнула и продолжила уже более спокойным голосом. — Ладно, я что-нибудь придумаю. Посмотрю заказы на SHDW. Молись, чтобы меня не взяли на них. А то твоими усилиями не станет в итоге меня. — Голос ее окреп и стал более строгим и собранным. — Все, до связи. Я уже не одна.

Он стоял на центральной улице среди толпы, которая подобно шумной реке обтекала его со всех сторон. «Все решится через две недели», — подумал он, стоя в этом круговороте людских тел. И опять закурил.