— Ничего, совершенно ничего, кроме того, что здесь что-то произошло… — Ее трясло, и я завернул ее плечи в одно из одеял. — Приляг.
— Нет.
Она присела на краешек кровати и обхватила голову руками.
— Эмма, ты замерзнешь.
— Джим, расскажи мне, что произошло здесь, в этом ужасном месте. Расскажи мне правду, Джим.
— Господи, Эмма, я сам хотел бы это знать.
Она поднялась с кровати и пошла к раковине, где оставила сумочку. Я смотрел на нее. Луна вышла из облаков, уже более полная и яркая. На фоне окна четко вырисовывался ее силуэт, освещенный лунным сиянием. Но я видел не ее волосы, залитые этим светом, а более светлые пепельные волосы другой женщины. Я вдруг увидел сходство, которое не замечал раньше, и понял, что́ я видел в Эстель.
— 30 —
— Эмма, подожди здесь! — крикнул я, опять набросил одеяло ей на плечи и усадил на кровать.
— Куда ты, Джим?
— К мадам Сульт.
Она не пыталась остановить меня. От волнения я покрылся испариной, она же стояла совершенно неподвижно.
— Я пойду тоже, — заявила она.
— Нет, дорогая, в другой раз. — Я подумал об этой странной комнате и о том, что может там произойти. — Подожди здесь. Это не займет много времени.
Прошлой ночью он пришел к мадам Сульт в этот же час, тот сумасшедший, которого они так и не нашли.
Я оставил Эмму при свете свечей и ринулся в коридор, вниз по скрипучей лестнице, к комнате мадам, и ничто теперь не могло остановить меня, ни темнота, ни пыль, ни чьи-либо колдовские уловки. Голая лампочка едва освещала ковер в коридоре, и я опять почувствовал запах: не совсем тот, что смердел прошлой ночью, но похожий — смешанный запах старой плоти и разложения, мочи и фекалий.
Свет, пробивавшийся из-под той же темной двери, бормотание и шуршание подсказали мне, что старуха проснулась. Я повернул ручку и вошел в комнату.
Она сидела в кровати в опрятном розовом халате, который на нее явно только что надели, так как испачканный валялся на полу. Мадам Шалендар как раз закончила умывать старуху, и эта процедура слегка заглушила зловоние, исходившее от ее больного тела. Ее голова с торчащими клочками волос напоминала голову растерзанной куклы с огромными голубыми глазами. На этот раз они были широко раскрыты и уставились на меня.
Сиделка в ярости обернулась, как будто не знала, что я остался здесь на ночь, и закричала на меня.
Затхлый воздух в комнате напоминал запах хлева.