— Что же ты за ничтожество. Ты просто жалок. Они тебя унизили, просто изничтожили твое естество, а ты, ты собираешься все спустить им с рук? Да ты просто жалкая шавка! Не припомню более трусливой твари! — растянуто и мелодично звучал голос в голове, непонятно — толи Виктора, то ли уже чужой.
— Хватит! Прочь из моей головы! — сопротивлялся парень.
— Кому ты это говоришь? Ты не понял, что я — это ты? Только я сильная твоя сторона, смелая, мужественная и справедливая. Я несу возмездие! А ты же — воплощение слабости. Ты боишься. Ты всегда был трусом. Даже у нашей сестры больше воли, чем у тебя.
— Заткнись! Заткнись!
— И этот жалкий торговец… тоже мне, возомнил себя мудрецом! Насекомое насекомым и останется! Но мы же не такие! Мы — даже больше, чем люди! Выпусти меня, и я тебе все докажу! Дай же мне свободу, что мы с тобой так жаждем, и я сделаю все сам. Тебе же останется лишь быть зрителем.
— Нет. Нет! Я не стану ничего делать. Филипп прав — жизнь сама все расставит на свои места, а если я пойду туда и сделаю то, о чем ты говоришь, моей жизни конец! Да еще могут пострадать родные.
— Глупец, твоей жизни уже конец. Я тебя не отпущу так просто. Но есть выход. Дай мне волю всего на один день, всего на час! Я уже все продумал, никто не узнает. Кстати, ты догадываешься, кем был этот здоровяк? Вспомни тех охранников, что стоят на входе его клуба. Это был один из них, я тебе говорю! Его ты тоже простишь?
— Ты не можешь быть мной! Ты демон! Прочь от меня! Прочь! — впадая в отчаяние, кричал Виктор, не видя и не понимая толком кому. В голове раздался четкий, громкий смех.
— Демон? Черт? Нет, я хуже… мы люди и есть те демоны, которыми мы пугаем друг друга. Одни это понимают и больше не боятся, а такие, как ты, продолжают оправдывать этим свою собственную никчемность. Или это мистические демоны развязывают войны, насилуют детей… Отчим Филиппа тоже был демон? Или, может быть, Егор — это самый страшный демон? Ха! Не будь глупцом, в тебе есть сила, в тебе есть воля. В тебе есть Я! Так дай же мне вырваться на свободу и отомстить! Отомстить, чтобы больше никто не страдал.
— Нет. Я все-таки решил! Я попрошу отца о переводе в другой университет, в другой город, да хоть в другую страну и начну жизнь с нуля. И ты исчезнешь. Сгинешь, когда твоя надежда подчинить меня угаснет.
— Что же, может ты и прав, и нам и впрямь нужно начать все сначала?
— Не нам, а мне. Тебя нет или не станет.
— Да, пусть так. Но также не станет и той несчастной, которая по доброте душевной хотела тебя спасти. Иль ты думаешь, они отпустят ту девушку? Скажу тебе по секрету: они посадили её на цепь, как зверя, и бьют её, и насилуют каждый день. Много раз за день.
— Девушка-кошка…
— Да, именно. Только зовут её Кристина и ты был прав — она учится с тобой в одном потоке в параллельной группе.
— Откуда ты знаешь?
— Это мы знаем! Ты ведь ее сразу узнал, как только увидел!
— Да, наверно… Она мне нравилась.
— Она нам нравится.
— Она нам нравится, — безвольно повторил Виктор.