С тех пор прошло уже пятнадцать лет, Архиепископу стукнуло семьдесят, стал он немощен, разумом небыстр, и почти всеми делами епархии заведовал отец Кондратий. Хотя номинально он числился все еще рядовым епископом заштатной Пятины.
Вкратце — все. Кому интересны подробности — вики в помощь.
…
За столом в большом светлом доме старосты сидели четверо.
Сам староста Боромир, посадник Володимир Ярович, отец Константин и еще один человек.
Первые трое неспешно закусывали, вспоминая голопузое детство, и будто не замечали четвертого. Тот, прихлебывая из высокого кубка квас, ухмылялся в усы и молчал.
— Боромир, ну ты даешь. Третий Прибывший за год… Намазано у тебя чем-то что ли?
— Да что, Ярович, виноват я? Они же сами…
— Да никто тебя не винит, успокойся. Просто во всех прочих погостах да волостях, дай то бог, пятеро за пятнадцать лет. А у тебя…
— Может чуют они, что Боромир наш погуливал-пошаливал по молодости? Вот и тянутся к душе родственной. Все же как один — разбойники, — улыбнулся епископ.
— Ну, хватил ты, Кондратий… А ну, да, да… Отец Кондратий, конечно, отец… Ну, никак не могу привыкнуть, что отец меня на два года младше и буцкал я отца в детстве почем зря! — и посадник с епископом рассмеялись. — То, что было — быльем поросло. Никто не помнит ужо Борьку-Сажень. Нету Сажени, был, да весь вышел… А есть на его месте уважаемый староста Боромир. Преданный и честный. Верно я говорю?
— Вернее не бывает, — широко улыбнулся староста, и появилось в его лице что-то такое… Хищно-хитро-веселое. — Но где клад, все равно не скажу. Да и нету никакого клада.
— Ну ты, жучара, ну жучара!!! Доиграешься у меня, додразнишься! — Володимир шутливо погрозил старшему товарищу по детским играм пальцем. — Вот сведу в пыточную…
— Да нету у тебя пыточной.
— Специально для тебя построю и сведу. Выдам палачу перышко…
— Ты, Ярович, того… Не шути так. Я с детства щекотки боюсь, знаешь ведь. Кнута, клещей не боюсь, а про перышко… бррр… даже не говори.
В дубовую дверь застучали.
— Заходите! — крикнул хозяин. — Привели?
— Привели, привели… Ой… Мое почтение, посадник. Батюшка, благослови…
— Благословляю на дела добрые и жизнь по-божески, — перекрестил троих вошедших мужичков епископ. — А где гость-то?