Полковник посмотрел на меня с любопытством.

— Эта бумага дает тебе власть над сорока миллионами долларов. Ты можешь доставить массу неприятностей, если решишься сбежать: Зинну уничтожишь и мне нанесешь большой урон.

— Ясно, — простонал я. — Так и знал: он неправильно поймет. Что же делать?

Полковник встал, обошел стол и посмотрел на меня сверху вниз.

— Я видел, как ты шел по улице.

— Вы видели, как я гулял? — Мои ладони взмокли еще сильнее.

— Да, я видел, как ты шел. — Он наклонился ко мне.

— И как же я шел?

— Как человек, которому хотелось бежать. — Он положил мне руку на плечо, вдавил в сиденье стула и долго смотрел на меня. — И не Зинна тебя до чертиков страшит.

— Нет? А что же?

— Власть сорока миллионов долларов. Ты — несостоявшийся монах и выживал до сих пор только потому, что обманывал действительность. Ты способен выносить жизнь до тех пор, пока веришь, что твои руки чисты. А они не чисты. На самом деле нет людей с чистыми руками, но такие мечтатели, как ты, дурачат себя. А теперь ты лишился этой возможности. Так? — Старик перегнулся через стол и извлек из ящика пару документов на английском языке. — Вот.

Это были доверенности, подписанные Зинной и Викорном и заверенные нотариусом. Я недоуменно посмотрел на него.

— Ты сказал, это суперсрочно. Мы с Зинной вызвали к себе нотариусов, и он прислал мне свою копию с мотоциклистом. Мы опасались, что ты будешь снова нас бранить за то, что мы такие идиоты из «третьего мира» и ничего не понимаем в финансах, и поспешили сделать все, как ты сказал. Теперь ты обладаешь всеми правами на сорок миллионов долларов. Так что, пожалуйста, трать их с осторожностью.

— Сп… сп… спасибо, — ответил я.

Полковник был жесток: не сводил с меня глаз и не отпускал. И наконец произнес:

— Все в порядке. Зинна не боится, что ты нас обчистишь.

— Не боится?

— Нет. Но опасается, что совершишь что-нибудь еще более глупое — например, у тебя случится нервный срыв. К обманам мы привыкли и знаем, как поступать. Нервное расстройство — вот настоящая проблема.

— Чувство вины, — объяснил я. — Мой ум затмевает чувство вины.

Викорн нахмурился.