Она бы бросилась вперед и точно прикончила сестру. Константин поймал. Вовремя.

Увы, осторожность не была свойственна Тамаре.

– А разве нет? Ты же знаешь, бизнес – это опасно. Вот и доигрались!!! Продай ты всю эту шарашкину контору! Продай! Как ты не понимаешь – ты просто не справишься!

Аля тряхнула головой. Высвободилась из рук охранника.

– А мне и не надо. У меня есть дочь и зять.

– Видела я этого зятя! Бандит с большой дороги! А дочка?

– Тома, ты переходишь все границы.

Голос Али стал неожиданно спокойным и холодным. Но разве остановишь голосом – ошалевшего носорога? Или раздухарившуюся Тамару?

– Хорошо, дочурка! Хамит, спит с кем попало, родителей не слушается, уважения никакого к старшим!!! Ты вообще понимаешь, что они тебя просто оберут до нитки и выкинут на улицу!? Или ты со своим стариком окончательно выжила из ума?

– Довольно!!!

Голос Алины Михайловны понизился так, что Шарль присвистнул. Почти рычание. Почти инфразвук.

– Я выслушала тебя. И сыта по горло. Убирайся.

– К-как!? – растерялась Тамара.

За эти годы она привыкла быть старшей. Быть всегда правой. Привыкла, что Аля выслушивает ее поучения и не слишком спорит. Ей и невдомек было, что Алина Михайловна старалась просто не раздражать мужа. Ну и немного чувствовала себя виноватой. Все-таки ее свекор… почти снохачество…

– Молча. Вон из моей жизни!!! – взвилась Аля, – окончательно теряя всякую сдержанность. – И чтобы я больше никогда о тебе не слышала! Нет у меня сестры! Только брат! А ты бери своего алкаша, бери своих правильно воспитанных деток и катись домой! Сегодня же! Чтобы когда я вернусь – и духу вашего не было!!!

– Ты делаешь громадную ошибку, – начала было Тамара. Но ее уже никто не слушал.

Ни Аля, повернувшаяся к охраннику и приказывающая выставить бывших родственников из конторы.

Ни Шарль, который лихорадочно набирал номер Леонида и собирался обеспечить выставление родственников из города.

Ни Константин, который сейчас звонил своей команде и просил подкрепления.

Ни даже Васисуалий, который нашел в конференц-зале бар и теперь жадно поглощал коньяк ценой в его годовую зарплату.