Третье покушение произошло почти перед самым Инцидентом. Концов истории, правда, так и не нашли, а официальной версией стало нападение анархистов. Как бы то ни было, на этот раз недруги наместника применили тяжелую артиллерию, обстреляв колонну мобилей из гранатометов. Спасла броня, разработанная на «МосТехе». И, конечно, Всевышний, сохранивший своему рабу жизнь.

Четвертая попытка была предпринята агентами ОКР меньше трех лет назад, уже после зарождения суверенной Сибири. О том, были ли убийцы «чернобурками», оставалось только гадать, о таком в паспортах не пишут. Но все нитки вскрытой агентурной сети вели к Санкт-Петербургу. А потому Гиляров демонстративно отправил тела убитых ассасинов в столицу, сопроводив соболезнованиями. Опять Аллах спас его шкуру, позволив раскрыть заговор еще до того, как стрелки вышли на позиции.

Президент часто задумывался, отчего Всевышний так милосерден к нему. К человеку, чья душа отягощена страшными грехами на сотни лет ада. К человеку, потерявшему всякую надежду на прощение небес. Ответы приходили самые разные, но наиболее частым и логичным казался один. Он, Ростислав Гиляров, возьмет на себя все грехи новой Республики, обеспечив ее будущее. И если не простит Аллах, то потомки-то уж всё поймут…

Наверное, именно поэтому он был так веротерпим, официально провозгласив в Республике равноправие двух Традиций. Конечно, на деле правоверные пользовались в Сибири несколько большими правами и возможностями. Но открытые гонения на православных Гиляров пресекал жестко и даже жестоко. Ассимиляция выходцев из среднеазиатских регионов в Сибири началась не больше ста лет назад. Поэтому Ростислав считал правильным сохранение фундаментальной Традиции, правившей на этих землях многие века до культурной экспансии.

Надев пиджак, он вышел из молельни, возвращаясь в прохладу кабинета. Очередной рабочий день подходил к концу, но Президент еще не спешил домой. Усевшись за стеклянный стол, он включил стационарный коммуникатор, набрал номер. Пока шел вызов, рассматривал эмблему «Наукома», сияющую в уголке экрана. Это детище корпорации Терпение ломать не стал – у агентов, получающих деньги за прослушку переговоров, должна была оставаться хоть какая-то работа…

– Слушаю, Ростислав Михайлович. – Лицо Бугаева, как обычно, заполняло почти весь экран. – Можно зайти?

– Заходи, я закончил.

Майор появился минут через пять, поднявшись из своих катакомб на специальном лифте, ведущем прямо в апартаменты Президента. Из лифтовой кабины вышел бочком, чтобы плечами не зацепить двери. Ростислав, подняв глаза от бумаг, которые подписывал, с умиротворенной улыбкой рассматривал здоровяка. Тот присел напротив, едва вместившись в офисное кресло.

– Ну что, как обычно, одна новость хорошая, а вторая не очень? – поинтересовался Гиляров.

– Как-то так. – Иногда Президенту казалось, что изрывшие лицо вояки морщины отняли у того возможность проявлять любые эмоции. – Поймали мы фанатиков, что на Шлюзах буянили. Мои парни взяли. Всё чисто.

– И что? Очередные проповедники о близком конце света? – Ростислав отложил авторучку, опуская руки на подлокотники кресла. Блеснуло обручальное кольцо.

При всей своей религиозной толерантности Гиляров сурово расправлялся с любыми новоявленными культами, появлявшимися после Инцидента. Особенно с апокалиптическими культами. Выселял, отправлял на принудительные работы, бросал в тюрьмы, иногда даже казнил.

Он никому не позволит расшатывать систему, будь то китайские пропагандисты, призывающие покидать Землю, или фанатичные безумцы, пророчащие скорый конец мира. Сильное государство куется только в условиях стабильности и уверенности в завтрашнем дне. Человек не должен испытывать сомнений. И страха он испытывать не должен, поэтому всех сумасбродов – к ногтю! Бугаев точку зрения Президента разделал полностью, отдаваясь охоте со всем возможным самозабвением. Именно благодаря его парням изведению новоявленных «Традиций» в Сибири теперь уделялось так много внимания. Равно как информационному дозированию, но это уже заслуга Гринивецкого.

– Не совсем, – ответил майор. – Опасность была преувеличена. Профилактические беседы провели. Отпустили всех, только в карцерах промариновали для пользы дела.

– Преувеличена?

– Они ни к чему не призывали. Никого не пугали. Скорее даже наоборот. Утверждают, что Земля была проткнута копьем. Тем самым, которым римлянин Лонгин убил Христа. И что через «три дня» планета, как некогда Христос, воскреснет к новой жизни.

– А про вознесение на небеса по прошествии «трех дней» там ничего не было? – с видимым равнодушием поинтересовался Гиляров.

– Нет. Такой поворот идет вразрез с нашей идеологией. Я бы заметил, Ростислав Михайлович. Волноваться не о чем.

– Это была хорошая новость? – Гиляров почесал бровь. Ему вдруг захотелось домой, к жене и детям, которых он не видел целыми сутками. Прямо сейчас, бросив все дела…

– Да. Та, что похуже, – про китайцев. Мы отправили в Хакасию Четвертый механизированный казачий, но волнения продолжаются. В народе ходят разговоры, что начинается переселение. Еще люди думают, что узкоглазые строят военную дорогу.