– Вот почему я... не поехал. Я позвонил в шерифское управление Сан-Бернардино, назвал адрес, предупредил, что ты можешь попасть в беду. Потом понял, что О"Брайен, наверное, дал тебе ложный адрес. И заставил наш отдел личного состава отыскать адрес Джима О"Брайена, передал его. К тому времени ты уже лежала, истекая кровью. А твой напарник находился по соседству с этим корпусом.

– Пол!

Его профиль четко выделялся на фоне черного окна, он по-прежнему не смотрел на Мерси.

Вошла медсестра, проверила капельницу и монитор, спросила, не нужно ли Мерси обезболивающее. Мерси отказалась. Ей пришло в голову, что Саморре требуется обезболивающее лекарство, но разве оно исцелит разбитое сердце?

Они посидели молча в бесконечно тянущемся больничном времени.

– У нее был хороший голос, – произнес наконец Саморра. – Иногда она пела для меня. Бродвейские песни. Неплохо.

– Пол, что ты собираешься делать?

– Ребята из Сан-Диего зовут меня к себе. Может быть, куплю дом с небольшим участком.

– Я имею в виду – сейчас. Этой ночью.

– Ничего. Совершенно ничего.

– Обещай.

Он повернулся к ней:

– Если бы я хотел это сделать, то не находился бы здесь.

– Помни, сросшиеся переломы крепче целых костей.

– Да.

– Ты молод. Все переменится.

Мерси прислушалась к голосам в коридоре, к гудению обогревателя.

– Я подвел тебя и очень сожалею об этом, – промолвил Саморра.

– Пол, я расскажу тебе кое-что. Однажды подвела напарника. Это стоило ему жизни. Худшего не существует. Я знаю. Тебе хочется поменяться местами с ней, но это невозможно. И ты долго не прощаешь себя. Но ты должен прощать. Мы должны прощать. Это единственный способ жить дальше.

Саморра взглянул на Мерси: