Закусив губу от неожиданности столь полных знаний, я смотрел на карту. Все полученные ранее знания об истории и географии сейчас складывались в цельный образ. Я сейчас чувствовал себя человеком, который искал в темной комнате кошку, а нашел выключатель, и комната перестала быть темной.

Этот мир отдельными картинками был неуловимо похож на привычный мне, но в тоже время отличался до крайности. Неудивительно: Третья мировая война здесь случилась в августе сорок девятого года. Окончательным поводом, как понимаю, послужили сведения об успешных испытаниях советской атомной бомбы.

В четыре часа утра, как водится, бомбардировщики Военно-воздушных сил Соединенных Штатов Америки пересекли границу Советского Союза и подвергли Москву ядерной бомбардировке.

Я был в Кремле, около месяца назад — сгонял посмотреть Москву на знаменитой Красной стреле. Выглядит Кремль также, как я его и помню. Вернее, почти как я его помню — Кремлевский проезд, Собор Василия Блаженного, памятник Минину и Пожарскому, здание ГУМа, Васильевский спуск, башни Кремля со звездами — все прежнее, глаз не находит никаких отличий. Кроме одного, самого главного: Мавзолея больше нет.

Какая ирония — в Российской Федерации моего мира Мавзолей есть, а в Российской Федерации этого века, которая является стержнеобразующим государством Советского Союза образца двадцать первого века — нет. Но за этой иронией скрывалась страшная трагедия: район Красной площади восстанавливали даже не так как Петродворец после ухода немцев и американцев, а восстанавливали практически с нуля, из состояния выжженной и покрытой радиоактивным пеплом поляны.

Но если крепостные стены и башни, соборы и дворцы можно поставить заново, то вот тело Ленина, которое испарилось во вспышке ядерного взрыва, восстановить оказалось затруднительно. Полагаю, советские ученые генетики, которые к двадцать третьему году третьего тысячелетия достигли самых настоящих чудес в освоении науки, могли бы создать клона если бы правительство поставило задачу. Но такую задачу, к сожалению, или к счастью, им не ставили.

Глядя на красные территории по всей карте мира, я смотрел на карту через ретроспективу Третьей мировой: после ядерной бомбардировки Москвы Советский Союз был атакован сразу с нескольких сторон — как плацдармы для нападения использовались территории Западной Германии, Финляндии, Швеции и Японии.

Ленинград снова оказался в блокаде — только теперь вокруг города вместе с финнами стояли не немцы, а американский Корпус морской пехоты. С территории Швеции и Финляндии, через Литву в Союз вторгся британский экспедиционный корпус, вместе с Армией Крайовой молниеносным броском захватив Варшаву — отрезая от путей снабжения Группу советских войск в Германии, на которую одновременно было начато наступление с американской и британской зон оккупаций. Одновременно с этим Япония объявила войну Советскому Союзу, после ядерных бомбардировок американцами Дальнего Востока высадив десанты на Сахалине, во Владивостоке и Хабаровске.

В общем ситуация сложилась, очень мягко сказать, крайне непростая. В многочисленных официальных источниках, с которыми мне удалось ознакомиться, максимально широко озвучивалась точка зрения, что только немецкий солдат мог хорошо — в плане стойкости, воевать с советской армией. Судя по дальнейшим событиям, точка зрения эта оказалась недалека от истины — наземное вторжение в СССР, несмотря на тяжелый удар с потерей столицы, откровенно не удалось.

Через год блокады Корпус Морской пехоты США вокруг Ленинграда там и остался, навсегда. Прорыв блокады случился в августе, и Петроград теперь по традиции два раза в год меняет название на Ленинград — летом на три дня, и зимой в январе — в память о первом прорыве блокады во время Второй мировой.

Группа Советских войск в Германии, вместо того чтобы капитулировать, выдержала удар и перешла в наступление — действуя вместе с созданной в этом мире намного раньше германской армией. Только в этом мире называлась она не Фольксарме, Народная армия, а Volksbefreiungsarmee, Народно-освободительная армия. НОАГ, если по-русски.