Глава 5. Второе объятье тьмы

Мария уехала на следующий день рано утром. На прощание сильно прижалась ко мне и положила голову на плечо. Тогда мне хотелось поцеловать её, но стоящий неподалеку отец со скрещенными на груди руками, обрывал это желание на корню. Девушка обещала позвонить вечером, как я приду с работы, а после, шмыгая покрасневшим носом, вышла на улицу и села в чёрный кэб.

Я знал, что совсем скоро нам предстоит серьёзно поговорить обо всём, а самое главное мне нужно будет сказать ей о планах моего отца, ведь её это касается в первую очередь. Но сейчас, стоя возле открытого нараспашку окна, я никак не мог придумать, как ей всё объяснить. Теперь моё желание скрыть от Марии планы Логана казалось смешным и глупым. Вновь и вновь перебирая в голове воспоминания о нашей последней встрече, я корил себя за то, что не сделал этого. Ведь сейчас, когда Хейли мертва, будет очень сложно взваливать на девушку ещё и эту новость. А самым страшным было то, что я до сих пор не знал, что мне делать.

Однако вечером Мария так и не позвонила. Я в растерянности слонялся по квартире и обеспокоенно посматривал на телефон. Отец, присутствовавший при этом, лишь недовольно хмыкал и сильнее прятался за развернутую газету, когда ловил мой раздраженный взгляд. Наконец, когда часы пробили девять, я не выдержал и позвонил сам. К трубке долго никто не подходил, звонок несколько раз срывался, лишь спустя пятнадцать минут настойчивой трели, мне ответил Артур. Когда он понял, кто пытается до них дозвониться, то его поначалу резкий тон смягчился, и он вежливо попросил меня перезвонить через пару дней, так как семья Милтонов в трауре. Когда я сообщил ему, что мы с Марией договаривались о том, что она позвонит мне вечером, Артур ответил, что леди Анастасия Милтон запретила беспокоить Марию — девушку сегодня вызывали в полицию, как близкую подругу жертвы. Оттуда она вернулась в расстроенных чувствах и с легким недомоганием. Когда я понял, что мне не удастся поговорить с Марией, я вежливо попрощался с Артуром, не забыв принести соболезнования по поводу смерти Хейли.

Положив трубку на место, я разочарованно склонил голову над коленями и прикрыл глаза рукой. Сейчас мне нужно было поговорить с Марией, нужно с ней встретиться, а сделать это не получается. Я хорошо знаю леди Анастасию — эта женщина очень заботливая и внимательная по отношению к своей дочери. Так что мне остается только ждать и надеяться на то, что Мария захочет меня увидеть и сбежит из-под присмотра родителей. Но беда вся в том, что я даже не знаю, как ей передать о важности встречи! Раньше этим занималась Хейли — именно она помогала мне передавать весточку, если девушка оказывалась взаперти.

— Что, свидание не состоится? — скрывая довольную ухмылку, проворчал отец, убирая газету в сторону и открывая своё насмешливое лицо, — ты смотри — часики тик-так, тик-так! У тебя осталось всего три дня на раздумья, не считая этого. Так что поспеши!

— Не надо, отец, — раздражённо бросил я, поднимаясь на ноги. — У меня есть эти несчастные три дня — так дай же мне их! Не мешай!

— Хорошо-хорошо, — хмыкнув, спокойно ответил он, вновь прячась за газетой.

— Я пойду, пройдусь, — сказал я, выходя из гостиной и проходя в кухню. На столе в шкатулке ещё лежала полупустая пачка сигарет. Надеюсь, мне этого хватит, чтобы подумать.

— Ты куда собрался на ночь глядя? — удивлённо воскликнул отец, появляясь в дверях кухни, — что ты забыл на улице в такую непогоду?

— Мысли забыл — подумать надо, — иронично ответил я, забирая сигареты, — не волнуйся — я не собираюсь уходить далеко. Думаю, что прогуляюсь до Рассел-сквер и обратно.

— Ты уверен, что тебе это нужно? Сам понимаешь сейчас не безопасно…

— О Боже, отец, — грустно простонал я, прикрывая глаза и прислоняясь к стене, — ты слишком много общаешься с мистером Фейбером! Ты же знаешь, он настоящий параноик!

— В нашем городе сейчас…

— Господи, отец, взгляни на карту — где я и где Уайтчепел?! «Фирме» нет дела до таких как я, она занимается совсем другими вещами! (Здесь говориться о братьях-близнецах Крей, покоривших Лондон в те годы. Они были легендарными мафиози.) И хватит об этом.

Увидев, что отец упрямо поджал губы и собирается сказать мне что-то резкое, я высоко поднял руки, показывая, что больше не хочу говорить об этом и вышел из кухни.

Мой путь пролегал мимо Блумсбери-сквер и статуи Чарльза Джеймса Фокса, по улице Бедфорд Плейс, которая упиралась прямо в памятник Бедфорда. Там же я и остановился, задумчиво рассматривая суровое лицо герцога — Френсиса Рассела, создателя этого сквера, который основал его на месте Бедфорд-хауса — столичной резиденции его предков.

Сейчас я по-настоящему оказался на перепутье. Откровенно говоря, не знаю, что мне делать. Должен ли я взваливать на Марию мои проблемы? Да и есть ли выход из сложившейся ситуации? А нужно ли его искать? Я не знал правильного ответа.

Подул холодный северный ветер. Его резкие порывы всколыхнули опавшую листву и остудили моё лицо. Прижав ладони к глазам, я постарался выкинуть из головы все мысли и чувства. Оставить всё и стать свободным. Прямо сейчас сорваться с места на вокзал в незнакомую страну, в какой-нибудь маленький городок, затерянный в бескрайнем море леса. Мне захотелось оставить свою пустую жизнь и опуститься на самый примитивный уровень бытия — тяжелый физический труд, простая любовь и старость, полная ребятишек и кружки пива на веранде дома, который сам построил.