Она прошептала:

— Ты спросил, что нам делать? Мы сейчас просто немного сошли с ума. А потом мы все равно освободимся, спасемся.

— Освободимся? — прошептал он ей прямо в губы. Его жесткие джинсы терли ее кожу, делали ей больно. И она стонала от боли и желания. А он прижимался к ней так, как будто хотел весь раствориться в ее теле. — Спасение? О чем ты говоришь? Спасения нет.

— Господи, — прошептала она. — Это сладостный ад. Его большая ладонь грубо закрыла ей рот.

— Но я не хочу быть проклятой на муки вечные, — пробормотала она сквозь его сжатые пальцы. Ей захотелось плакать.

Он наклонился над ее грудями и захватил зубами сосок. Она гладила его руки, голову, волосы, лицо.

— Кристина, Кристина, — шептал он ей. — Мы не прокляты. Мы просто любим друг друга.

— Нет, — простонала она, чувствуя, как его руки начали блуждать по ее бедрам. — Мы грешим. — И выгнулась, чтобы помочь ему снять с нее трусики.

Он пригнулся к ее лицу и поцеловал в губы.

— Дорогая. Роки, Кристина, Роки…

— О, Альберт, — прошептала Кристина, — пожалуйста… пожалуйста… давай остановимся.

Он отстранился на мгновение, чтобы посмотреть на нее. Его руки неистово гладили ее лицо и шею.

— Как я могу остановиться? — прошептал он срывающимся голосом. — Как я могу, когда ты делаешь меня таким… — Его голос осекся. — Я даже не могу смотреть на…

Он сбросил джинсы. Она потянулась, чтобы почувствовать его готовность, и застонала, мягко обхватывая его за шею. А он тяжело выдохнул, обнимая ее руками, устраиваясь так, чтобы одна рука была под ее спиной. И вошел в нее.

Стук в дверь остановил их.

— Кристина!

Это была Конни.

Кристина мгновенно затаила дыхание и приложила руку к губам Альберта, чье тяжелое, натруженное дыхание продолжало нарушать тишину в комнате.

Стук повторился.

— Кристина, я ищу Альберта. Ты не знаешь, где он может быть?