— Думал? — Она улыбнулась. — Хорошо или плохо?

— Не в этом дело. Я вспоминал тебя, какой ты была в Дартмуте. Кстати, ты встречаешься со своими старыми друзьями?

— Ты знаешь, я как раз собиралась задать тебе тот же самый вопрос. Ты с тех пор хоть раз встречался с моими старыми друзьями?

— Нет, не встречался. После суда я даже ни разу не был в Нью-Хэмпшире.

Конни замолчала, видимо не находя нужных слов, чувствовалось, что она хочет что-то сказать, но не может.

Спенсеру хотелось ей помочь, но он тоже не мог найти нужных слов. Годы работы приучили его вести допросы, к диалогам он привычен не был. Годы же сделали его осторожным и замкнутым.

Ему показалось, что они сидели так очень долго, и все это время Спенсер боролся с собой. Наконец он посмотрел на нее и тихо произнес:

— Ты ведь этого не делала? Верно, Констанция?

— Нет, — проронила она, и ее голос осекся. Спенсер кивнул. По какой-то причине он сейчас поверил ей — сразу и безоговорочно.

— А за год до этого ты действительно пыталась ее убить? — В своей привычной шкуре детектива Спенсер чувствовал себя более уверенно.

— Что-то вроде, но не так уж прямо.

— Так почему же тогда ты согласилась на согласованное признание вины [44]?

— Лучше так, чем перспектива получить пожизненное заключение. Ты же понимаешь, пять лет — это все-таки ещё не вся жизнь. — Конни наклонила голову.

— Конни, если ты этого не совершала, тебе следовало вести себя иначе. Ведь суда, по существу, не было. А ты могла бы пройти через суд, защищать себя. Отрицать свою вину. Бывали случаи — и не так уже редко, — когда суд присяжных оправдывал невиновных.

— А иногда совсем наоборот. И ты это знаешь.

— Иногда бывало наоборот, — согласился Спенсер.

— Спенсер, послушай, мне нечего тебе сказать, кроме старого, но ты, наверное, еще с тех пор устал это слушать.

Спенсер, в ушах которого все это старое звучало последние два года день за днем, кивнул.

Конни подалась к нему и, почему-то переходя на шепот, посоветовала:

— Детектив О"Мэлли, поезжай и посмотри, как там Альберт. Узнай, как он сейчас?