Разумеется, я уважаю правила общежития, поэтому как только Максим Сергеевич сказал, что наступил отбой, я немедленно накрылся одеялом и принялся спать. Это было легко, потому что я в самом деле устал.

Разбудил меня шепот, причем такой, какого в нашем купе точно не должно быть.

Девчачий шепот.

Я подумал, что мне это снится, ведь у девочек приятные голоса, а мне вполне может сниться что-то приятное. Но когда я открыл глаза, оказалось, что совсем рядом с моими ногами сидит Фира. Ее длинные, густые, черные как смоль (устойчивое выражение) волосы были распущены и странно блестели в свете фонарей, мимо которых пролетал наш поезд. На белой столешнице она разложила карты. Вид у Фиры сделался самый загадочный.

Володя говорил:

– Капец, поезда мне так нравятся. Поезд – лучшее, что случилось в моей жизни. Обожаю поезда.

Рядом с ним сидела Валя. В темноте она, такая светленькая, почти светилась, будто призрак в мультфильме.

– А моя мачеха, – сказала Валя, – умеет гадать, как гадали еще в червивые времена.

– Я только один расклад знаю, – сказала Фира. – Это на судьбу. Только нельзя подряд двум людям гадать, я вспомнила.

Фира принялась собирать карты.

– Валя, посиди на колоде.

– А почему я? – спросила Валя.

– Должна девочка сидеть, чтобы энергетика очистилась.

Я едва мог держать себя в руках. Мало того что происходит антинаучная чепуха, так еще и после отбоя.

Я сказал:

– Что это вы тут делаете? У вас есть свое купе. А ну идите спать, не то я позову куратора.

Фира посмотрела на меня своими большими, блестящими в темноте глазами.

– Ленчик, – сказала она. – Ну ты же нас не заложишь, правда?

– Меня зовут Арлен, – сказал я. – Леня – это Леонид. А меня, пожалуйста, называй полным именем, как всегда раньше.

Я и возмутился, и смутился. Нет, мне совершенно точно не понравилось коверканье моего имени, но тон, которым она это все произнесла, был особым и прежде мне незнакомым.