Овладение профессиональными навыками – это что-то вроде операции на открытом мозге: вам нужно сшить в нейронные цепи миллиарды нервных клеток, которые до этого функционировали отдельно. Изменение анатомической структуры мозга – это и есть становление профессионала.
Многолетний вход в любую мало-мальски стоящую профессию – это труд, боль, неудачи и продолжающиеся тренировки. Любому нормальному человеку будет тяжело, его будет «плющить», периодами он будет впадать в отчаяние, испытывать желание всё бросить и заняться чем-то другим.
Это нормальные побочные последствия перестройки мозга. Да, когда спустя условных 10 000 часов практики человек станет мастером своего дела, он, возможно, даже будет получать удовольствие от своей работы. Скорее, впрочем, от результатов своей работы, нежели от работы как таковой.
Это удовольствие, как и всякое фактическое удовольствие, будет иметь нейрофизиологическую природу: мозг вознаграждает нас «нейромедиаторами счастья», когда воспроизводим действия, к которым уже привыкли.
То есть это удовольствие ждёт вас в любом случае – какую бы работу вы ни выбрали в качестве своего «призвания». Если, конечно, она достаточно уникальна, а производимая вами услуга или продукт востребованы другими людьми.
Проще говоря, если вы достигаете определённой степени мастерства на каком-то профессиональном поприще (то есть ваш мозг обучается делать что-то на таком уровне качества), это дело, чем бы ни был обусловлен ваш изначальный выбор – случаем или необходимостью, – будет казаться вам «вашим» и даже любимым.
Однако же, если вы постоянно меняете свою профессиональную ориентацию, надеясь, что где-то вас – каким-то диковинным чудом – ждёт работа, которая станет сразу у вас получаться и будет неизменно доставлять удовольствие, вы не в своём уме. Вас просто кто-то крепко надул. И если это Абрахам Маслоу и его многочисленные последователи балаболы – я не удивлюсь.
Пока вы не пострадаете, обучая свой мозг профессиональной деятельности, вы не будете получать удовольствие от работы, а ваши показатели по «пирамиде», если она вообще существует, будут в лучшем случае соответствовать первым ступеням.
Кажется вполне очевидным, что если мы имеем универсальную пирамиду «успеха», то с переходом со ступени на ступень человек должен становиться всё более и более счастливым, не так ли? Вы последовательно удовлетворяете свои потребности и достигаете в какой-то момент своего рода просветления – «самоактуализации». Это ли не «успех»?
Давайте посмотрим на этих «счастливчиков». Абрахам Маслоу выбрал 48 человек, которые, по его мнению, достигли самоактуализации, и попытался вывести общие характеристики, которые всем им свойственны.
Исторических личностей и современников, которые заслужили право на присутствие в списке Маслоу, он разделил на три группы:
• «весьма определённые случаи» (то есть точно самоактуализированные личности);
• «весьма вероятные случаи»;
• «потенциальные или возможные случаи».
Остановимся только на тех, кто оказался на самой-самой верхушке пирамиды. Кто бы это мог быть? Маслоу признал безусловно самоактуализирующимися личностями Томаса Джефферсона, Авраама Линкольна, Уильяма Джеймса, Джейн Аддамс, Альберта Эйнштейна и Элеонору Рузвельт.
То есть два президента Соединённых Штатов и жена президента, а также основатель научной психологии, основатель современной физики и ещё лауреат Нобелевской премии мира (Джейн Аддамс была создательницей благотворительного фонда помощи женщинам и детям).
Первое ощущение, что критерием выбора стала должность, общественное положение/признание и место в истории той или иной науки (а женщины, кажется, и вовсе были подобраны «для комплекта», чтобы соблюсти видимость гендерного разнообразия).
Но не только это кажется в данной подборке странным. Самоактуализировавшийся, по Маслоу, Томас Джефферсон – один из отцов-основателей Соединённых Штатов с их «правами и свободами гражданина» – был рабовладельцем, хоть, как говорят, и «гуманным».
Авраам Линкольн страдал тяжелейшей эндогенной депрессией – вот уж счастья-то привалило! Ему принадлежат вот эти строки: «Я самый жалкий из всех живущих. Если то, что я чувствую, разделить на весь род человеческий, на Земле не останется ни одной улыбки. Стану ли я лучше – не знаю. Боюсь, что нет, и это ужасно. Оставаться таким, как есть, невозможно».