— И?

«Вот это ты удачный пример привёл, ничего не скажешь».

— И оказалось, я не сказочник.

«Именно!»

— А как же тогда Барсум? А как же Мария Собачница?

— Барсум ходил в меховых трусах. В легендах о нём просто нет таких мелочей, как дорожный скарб или запас еды.

— А у Марии Собачницы есть!

— Да, правильно. Все легенды про неё вообще куда лучше продуманы. И этот момент с мечом тоже продуман. Она могла доставать меч, потому что у неё был совершенно особенный клинок, чуть ли не самим Лугом выкованный. Поэтому он был очень гибкий.

Это была такая дребезжащая полоска стали, которая сворачивалась в кольцо. Можно было вынуть рукоять и начать тянуть на себя, и меч выползал из ножен под углом, как верёвка, как хлыст. Вот, как гибкий прутик.

Ингвар забрал у девочки прутик, засунул под куртку и показал, как легко достать гибкий прут из-за ворота. Только проделывал он всё это левой рукой, чтобы не беспокоить плечо лишний раз.

— Почему так все не носят?

— Потому что обычный меч так не согнётся. Разве что чуть-чуть совсем.

— Я хочу гибкий меч, как у Марии Собачницы!

— Гибким сражаться гораздо сложнее. В умелых руках это. Грязнулька! Ещё раз! В умелых руках! Это смертоносное оружие. Но все эти рассказы про мальчика из деревни, который вдруг стал лихо управляться с тонким и гибким клинком — это выдумка. Привычный топор или дубина будут в руках такого деревенского избранного куда смертоноснее. Ну, или обыкновенный меч, которым можно бить, как дубиной, и защищаться, как дубиной. То есть прочный, прямой, не дребезжащий.

— А Мария Собачница?

— Она другое дело!

— А Тринадцатый?

— Что Тринадцатый?

— Он тоже так носит меч за плечом!

— Сама видела?— шутливо спросил Нинсон.