— Что ты делаешь тут в такую рань? — спросил он, налил воду в стоявший на мойке стакан и жадно выпил.

Анника, отвернувшись, уставилась на приемник и ничего не ответила.

— Ну, сиди, — сказал Томас и ушел в спальню.

Она закрыла глаза руками и принялась глубоко дышать открытым ртом, стараясь успокоить желудок, пока снова не обрела способность двигаться. Вылив кофе в раковину, она пошла в ванную, приняла очень горячий душ и старательно растерлась полотенцем, надела лыжное белье, термокальсоны и шерстяную фуфайку, две пары шерстяных чулок, толстые джинсы и флисовую кофту. Она нашла ключи от подвала и вышла на темную пустынную улицу, вошла во двор и по лестнице спустилась в подвал. Открыла ключом амбарный замок и вошла внутрь.

Горнолыжные ботинки в старой хозяйственной сумке стояли рядом со стопкой старых школьных учебников Томаса. Тут же висела ее полярная куртка — пыльная и грязная. Она висела здесь, забытая и заброшенная со смерти Свена. Теперь она была не нужна Аннике, сидение на открытых стадионах было оставлено навсегда.

Она взяла ботинки и куртку, вынесла на улицу, хорошенько вытряхнула и понесла в квартиру. Повесив куртку на вешалку, она окинула ее критическим взглядом. Да, курточка в плачевном состоянии, но в Питео еще холоднее, чем в Стокгольме.

— Когда ты вернешься?

Она обернулась и увидела стоявшего в двери спальни Томаса. Муж надевал кальсоны.

— Не знаю, — ответила она. — Думаю, с едой ты разберешься, или нет?

Он отвернулся и пошел на кухню.

Анника вдруг поняла, что не может больше оставаться здесь ни одной секунды. Она натянула полярную куртку, зашнуровала горнолыжные ботинки, проверила, лежат ли в сумке бумажник, лыжные рукавицы и шапка. Потом она бесшумно закрыла за собой дверь и спустилась по лестнице — прочь от детей, оставляя их в теплом доме. Сердце ее разрывалось от тоски.

«Мои любимые малютки, я всегда с вами, я не допущу, чтобы с вами приключилось зло». Она прошла по улицам мимо просыпающихся домов до вокзала, села в аэроэкспресс и в переполненном вагоне доехала до аэропорта.

До вылета оставалось еще два часа.

Она попыталась выпить кофе и почитать вечерние газеты, но беспокойство так терзало ее, что Анника почувствовала: еще немного, и кофеин с буквами окончательно ее задушат.

Она сдалась, встала и пошла смотреть, как взлетают самолеты.

Анника не стала думать о том, как в эту минуту собираются на работу руководители среднего звена из объединения областных советов, готовясь разбираться с кризисом недоверия в отношении одной из сотрудниц.

Когда взревевшие моторы самолета оторвали от земли его колеса, Анника отрешилась от всех неприятных мыслей. Самолет был пуст, места в ряду были свободны. Рядом лежал номер «Норландстиднинген», оставленный пассажиром предыдущего рейса из Лулео.

Под крылом самолета стремительно удалялась искрящаяся, замороженная снежным холодом земля.

Анника взяла газету и принялась листать страницы.

Жители городка Карлсвик требуют уменьшения интервалов движения автобусов в вечернее время.