— Простите, пожалуйста, — пробормотала я. — Произошла ошибка. Я отказываюсь от участия.

Женщина не сводила взгляда со стола, как будто там все еще лежали мои фотографии.

— Жалко, — проговорила она. — Ну да ладно. Спокойной ночи.

Если бы она потребовала объяснений, я бы ничего не сказала. Но то безразличие, с которым она отнеслась к моим словам, задело меня.

— Просто здесь оказались фотографии, которые я не хотела выставлять.

— Какие именно? — она бросила на меня взгляд искоса.

— Те, в которых… много личного.

— Во всех твоих фотографиях должно быть много личного, — сказала она.

— А можно мне их забрать и оставить портфолио на конкурс?

— Тогда ты проиграешь.

Тут у меня, наверное, от удивления открылся рот.

— Дай мне портфолио, — попросила она, жестом подзывая меня к себе. Что-то в том, как она это сказала, заставило меня подчиниться. Она перелистала альбом и открыла его на первой из фотографий, которые я хотела бы убрать.

— Ты говоришь об этих снимках?

— Да.

— Это ты?

Да. Это был автопортрет: я сфотографировала себя в зеркале. На снимке новый фотоаппарат стоял рядом со мной. На моем лице читалась настороженность, как будто я выходила замуж по расчету и сидела со своим женихом. Мне понадобилась куча времени, чтобы выстроить кадр. У меня были сломаны ключица и запястье, и меня всю покрывали бинты. На моей щеке виднелся шрам, а волосы были подпалены — я еще не успела сходить в салон подстричься. Я час провозилась с новомодными автоматическими настройками фотоаппарата, и все равно сомневалась, что сделала все так, как надо.

Я выглядела одичалой, потрепанной, изможденной. Но это был хороший снимок.

Женщина перелистнула страницу.

На следующем развороте были фотографии моих родителей. Я выстроила кадры в стиле известной старой картины — «Американская готика». На ней изображены двое фермеров, стоящих перед своим домом. Для первого снимка я поставила родителей напротив нашего нового дома. Они были одеты в свою рабочую одежду. На улице стоял жуткий холод, но я попросила их не надевать куртки. Мама мерзла, но пыталась улыбаться. Папа держался молодцом, только старался давать отдых правой ноге. Он всегда так делает, когда его начинают беспокоить последствия травмы (и это тоже из-за Кейси). На снимке они выглядят несчастными, но полными решительности.

На второй фотографии они стоят в той же позе, но уже перед выжженными руинами нашего старого особняка. На земле валяются колонны, которые когда-то возвышались над крыльцом и поддерживали крышу. Кажется, что они вырвались на волю из-под земли: их покрывают полоски пепла и гари. За ними лежит все, что осталось от великолепного холла — несколько нижних ступенек, коробка подвальной двери, камин у дальней стены.