— Ничего страшного, — клацая зубами, ответила я.

Иван Поликарпович вместе с Радочкой поднялись наверх, Раиса Степановна принялась прибираться в гостиной, а мы с Катькой отправились на кухне. Усевшись за столом, я только сейчас сообразила, что Кристины в гостиной не было.

— А где Кристина?

— У себя в комнате, — сообщила Катя. — Она сказала, что не верит в эту чепуху и участвовать в клоунаде не будет.

Я устало отставила чашку и посмотрела на сестру.

— А ты? Убедилась в том, что здесь никого нет?

Катя обиженно фыркнула.

— Никаких призраков не существует, — продолжала настаивать я на своем. — И всякой другой нечисти тоже. Пора уже это признать. Давай мы с тобой отправимся домой…

Не успела я договорить, как раздался жуткий, душераздирающий вой. В гостиной что-то звякнуло, затем раздался глухой удар. Переглянувшись с Катькой, мы рванули туда и застали Раису Степановну, лежащую на полу без сознания.

— Что с ней? — завопила Катька.

— Откуда я знаю! — заорала я в ответ, бросаясь к пожилой женщине. — Звони в Скорую!

Дрожащей рукой я потрогала шею экономки. Пульс бился, и я с облегчением выдохнула. Со второго этажа уже спешил испуганный Иван Поликарпович. Наряд на нем был более чем эксцентричный: семейные трусы, украшенные задорным зеленым горошком, и ружье, которое Семеницкий нежно прижимал к себе. Из-за его плеча выглядывала Радочка в роскошном пеньюаре розового цвета.

Завидев меня, стоящую на коленях возле неподвижного тела экономки, Иван Поликарпович побледнел, и всучил ружье Радочке. Та от испуга затряслась, как осиновый лист, и брезгливо схватила оружие, держа его словно дохлую мышь.

— Что с ней? — спросил хозяин дома.

— Похоже на обморок, — ответила я. — Но не берусь утверждать точно. Может, у нее сердце прихватило.

Взволнованная Катя вынырнула из кухни, сжимая в ладони телефон.

— Скорая уже в пути, — сообщила она.

Мы все дружно выдохнули, переглянувшись.