После официального запрета БРК наплыв посетителей прекратился, и работать стало гораздо легче. Правда, всё равно находились люди, приходившие за лечением не будучи больными, требуя спасения в биорегенераторе от надуманных или немедицинских проблем. Поначалу ей пришлось нелегко с этим контингентом, некоторые отказывались верить в то, что им не требуется медицинское вмешательство, тем более биорегенерация. Всё это были женщины взрослые, и своё недоверие к способностям двадцатилетнего врача не скрывали. Кто-то даже заявил, что она просто не умеет лечить их болезни. На неё подали несколько жалоб, разбираться с которыми пришлось Брилёву лично. Вникнув в суть вопроса, он запретил тратить впустую ресурс уникального оборудования и запас химических реагентов в угоду мнительным пациентам и передал всех их Зареме. Та, к удивлению Ингеборги, не стала смотреть на неё волком, как обычно. Опытная медсестра забрала себе всех мнительных, и с тех пор они посещали медотсек только в её смену. Вместо биорегенерации Зарема вела с ними долгие беседы, заменяя собой психотерапевта, и это избавило Ингеборгу от бесполезных забот. Тем более что имеющаяся у неё подготовка имела к психиатрии минимальное отношение.

Сейчас в приёмном покое было относительно немноголюдно: обычная четвёрка охранников, несколько пациентов, ожидающих своей очереди, и две девушки-стажёрки, наблюдающие за соблюдением правил электронной регистрации. Одна из них сидела за столом дежурной и что-то говорила в ответ на вопрос ближайшей пациентки, вторая стояла чуть поодаль возле Александра, бывшего пожарного МЧС, а ныне сотрудника Экспедиционного Корпуса Порфирьева. На фоне находящихся вокруг темноволосых людей соломенноволосый Александр с недлинной княжеской бородкой чем-то напоминал князя Игоря из одноименной оперы Бородина в окружении половцев.

– Саша, я так рада, что вы приняли наше приглашение! – восторженно шептала ему девушка-стажёр, от избытка чувств сжимая в руках его ладонь. – Мы давно мечтаем узнать из первых рук о реальной обстановке на поверхности и условиях работы строительных бригад! Нам будет полезно понимать, с последствиями каких именно факторов нам придётся сталкиваться в скором будущем! Когда вы сможете провести занятие?

– Ну… – Александр смущённо улыбался. – Завтра, наверное… Я только что ускоренную детоксикацию прошёл, мне ещё стандартный сеанс надо пройти. И поспать бы, уже пятнадцать часов на ногах, и смена сегодня была не из легких. Если не просплю, то завтра проведу… а во сколько у вас занятия, госпожа Маневич?

– Для вас просто Аида! – скромно поправила его девушка. – Могу разбудить вас, если вы не против! Зайду к вам завтра, и решим, во сколько удобнее всего провести лекцию… – Она заметила Снегирёву, и её голос стал тише: – Мне пора вернуться на рабочее место! До завтра, Саша!

Аида торопливо присоединилась к своей сменщице, сопровождаемая недовольными взглядами женщин-охранниц, несущих службу внутри приёмного покоя, и Александр подошёл к Ингеборге.

– Что с Олегом, док? – поинтересовался он. – Получается сделать что-нибудь? Он стал совсем хмурым. Кроме работы ни с кем не разговаривает.

– Понемногу, – вздохнула Ингеборга. – Если бы он перестал выходить на поверхность, было бы больше шансов избежать возникновения фатальных последствий. Но он там постоянно. Может, ты поговоришь с ним? Меня он не слушает.

– Без него всё сильно замедлится, – Александр покачал головой. – Олег на это не пойдёт. Когда он на поверхности, люди работают гораздо эффективнее, потому что не так сильно боятся за свою жизнь. У нас раз десять во время буранов кого-нибудь засыпало грунтом целиком или сбивало с ног и утаскивало метров на сто в океан пыли, если страховка рвалась. Там не видно ни черта, навигация не работает, рация цепляет плохо, помехи жуткие, куда идти – непонятно, вокруг ночь и буран сквозь сплошную стену пыли. Олег всегда всех находит и выводит к воротам. Сейчас место под ангар выкопано полностью, было бы из чего сделать крышу, уже сделали бы. Основные работы идут в шатре, его приходится постоянно откапывать или укреплять, всё вручную, технику вертеть бесполезно, места мало, всё заставлено машинами. В общем, опасностей не так много, но работы меньше не стало. С биоферм чуть ли не вопят о том, что ещё месяц, и ресурсам конец, на поверхности днём минус сорок пять, и продолжает холодать. Надо торопиться, другого выхода нет. Если мороз перевалит за минус шестьдесят, техника может не дойти до Росрезерва. Как только вернёмся оттуда, я обязательно с ним поговорю!

– Спасибо, – поблагодарила она. – Я боюсь, что и после возвращения он не станет меня слушать.

– Убедим его всем ЭК! – Александр ободряюще улыбнулся. – Все будет о"кей, док!

Они попрощались, Александр вышел из медотсека, посылая улыбку девушке-стажёру. Ингеборга направилась следом. В центральном коридоре было людно, после того как на третьем уровне разобрали последнее жилое помещение, второй уровень оказался заполнен людьми до отказа. Даже система вентиляции справлялась не везде, и воздух в помещениях был ощутимо чище, чем в более душном центральном коридоре. Быстро дойти до недалёкой цели не удалось, народа вокруг было много, и каждые несколько шагов кто-нибудь подходил к ней с вопросами. В результате у дверей президентского люкса она оказалась только через пятнадцать минут, хотя могла бы через пять. Под любопытными взглядами шепчущихся женщин, делающих вид, что они просто прогуливаются вдоль стен и за ней совсем не следят, Ингеборга позвонила в дверь и осталась ждать результата. Результата не было больше минуты, и она принялась звонить настойчивей.

– Чего тебе? – в окошке видеофона появилась злая физиономия Порфирьева. – Я же сказал, завтра приду на твою сраную диагностику!

Краем глаза она заметила, как на губах будто бы не слушающих прохожих замелькали довольные улыбки, и уверенно заявила:

– Я по делу! По другому вопросу! Надо поговорить!

– Ну так говори, – лицо Порфирьева стало ещё злее. – Я тебя слушаю!

– Можно, я не буду кричать на весь Центр? – вкрадчиво уточнила Ингеборга. – Это в ваших же интересах!

– Тут нет ничего, что может быть в моих интересах, – буркнул капитан, но дверь всё же открыл.

Порфирьев оказался в одних лишь камуфляжных штанах и босиком. На его мускулистом торсе поблескивали капельки воды, и стало ясно, что её появление заставило его выйти из душа.

– Ну? – Он хмуро скользнул взглядом по старательно прислушивающимся зевакам: – Что надо?