Я остановился в дверях, ждал, что он скажет. Однако он заговорил не на тему сходить вместе к барышням, а спросил о сестре, как ее здоровье.

— Не знаю, — ответил я, — я ее со вчерашнего утра не видел.

— Ксения сказала, что ты вчера не приходил ее лечить, и ей за ночь стало хуже.

— Ты знаешь, что меня пытались убить? — не отвечая на претензии, спросил я.

Он утвердительно кивнул головой.

— Так вот, тот, которого я заколол, один из самых страшных убийц в Москве. А самый страшный — его оставшийся в живых товарищ. Ты слышал, что сегодня ночью у себя дома зарезали посольского дьяка Екушина с тремя стрельцами?

Федор вновь утвердительно кивнул.

— Это его работа. Я убил его товарища, и он хочет мне отомстить. Пока не удастся с ним сладить, ни тебе, ни царевне нельзя находиться рядом со мной, он охотится на меня, но не пожалеет никого, кто будет рядом. Поэтому пока обходитесь без меня.

То, что я сказал, было чистой правдой, ну, может быть, я чуть сгустил краски, чтобы Годуновы не мешали мне решить вопрос с Верстой.

— Так вот почему ты вчера не захотел пойти со мной! — просветлел лицом царь.

— Именно! Потому прости, государь, но у меня совсем мало времени. Я узнал, где этого разбойника недавно видели, и если не поспешу, он улизнет.

— А если я прикажу его изловить?

— Его все так боятся, что никто ничего не станет делать. Он очень страшный человек.

— А ты сможешь с ним справиться? — с тревогой спросил он.

— Не знаю, мне помогает товарищ, надеюсь, вдвоем совладаем.

— Ладно, только будь осторожнее. Да, а что мне сказать Ксении?

— Передай, что я все время думаю о ней и, как только управлюсь с душегубом, сразу же продолжу лечение.

— Счастливо тебе, возвращайся скорее, а то нам без тебя скучно.

Я уже хотел уйти, но подумал, что неизвестно как сложатся обстоятельства и решил предпринять еще одну попытку хоть как-то пробудить его к действию.

— Федор, — сказал я, подойдя к нему вплотную, — ты что-нибудь собираешься делать для спасения семьи?