Геллер разбил сотню на четыре по двадцать пять. Брал паузу в минуту, а потом приступал снова. Пока он скакал, Дима и Саша бурно спорили, правильно ли он распределил повторения. Токарев настаивал, что надо прыгать по десять, но меньше отдыхать. Геллер втирал ему про кислородный долг и другие премудрости. Без толку, разумеется.
В итоге, когда Глеб закончил, они решили зарубиться друг с другом. На шум и движуху сбежались все, кто жил на базе. Только Алиса сидела в комнате, как сыч, боясь даже нос высунуть, хотя ей безумно хотелось посмотреть на стихийные соревнования. Миша звонил дважды, сначала звал на ужин к родителям, потом на пиво в пабе с сестрой. Алиса в который раз отказалась и обрадовалась, что он не стал настаивать и уговаривать. После того, как она переспала с Глебом, стало очевидно, что не стоит знакомиться с Мишиными родителями. Миронова продолжала цепляться за стабильные и спокойные отношения с Симоновым, но сил на смотрины у нее не было. Боялась, что сорвется, не выдержит. И не зря.
На реке с Глебом ее слабость стала более чем очевидной. Не отпускала щемящая сладкая боль. Она хотела его касаний, его поцелуев, его всего целиком. Словно той ночью Геллер активировал проклятие, и теперь она обречена отвечать ему взаимностью.
Поэтому Алиса сидела по вечерам в комнате или болтала с Настей и Сашей. Они ей очень-очень нравились. Отец Глеба травил спортивные байки, рассказывал, как начинал сам в кроссфите, часто советовал Алисе дельные вещи по питанию и технике. Настя… Она была так же открыта и дружелюбна, но Алису все время напрягало, что она знала о ней и Глебе. Или догадывалась. В то утро они не очень выбирали выражения, явно перегибая палку. Настя ничего об этом не говорила, даже не намекала. Она вела себя свободно, а вот Алиса вечно дергалась в ее присутствии.
Поэтому, когда за ней пришла Настя, Миронова вздрогнула, напряглась.
— Пойдем, — велела хозяйка базы без преамбул, — там сейчас такое начнется. Они уже жмут, а скоро и становой начнут меряться.
Увидев на лице девушки муки творческих отговорок, Настя добавила:
— Отказы не принимаются. В Москве будешь киснуть. Тут — веселье.
Алисе ничего не оставалось, как натянуть кроссовки и последовать за ней во двор. Не пожалела. Наказание Глеба превратилось в стихийное соревнование. Народ разделился на команды. Алиса оказалась в связке с Глебом, Токаревым и Настей. Делились по принципу два старика в команде. Соревновались по трем дисциплинам: жим, бег, подтягивания.
Напряжение между ними словно рассеялось. Спорт и командный дух отодвинули на второй план личные трения и переживания. Алиса вопила во все горло, болея за Глеба во время упражнений. Лупила по ладони изо всех сил, когда он заканчивал, и крепко обнимала, если выигрывал.
Хотя Саша Токарева кудахтала и скакала вокруг мужа, он показал всем молодым класс, пожав больше всех. Пятьсот метров быстрее всех пробежал младший Геллер, а Алиса удивила народ, добив нужное команде количество подтягиваний потрясающе красивым баттерфляем.
— Это я ее научил, — похвастался Глеб отцу.
— Не Миша? — старший Геллер задрал бровь.
Глеб, оставив этот вопрос без ответа, пошел выразить восхищение Алисе.
Потом еще долго спорили, кто выиграл. Судейства как такового не было, но все самовыразились, получили заряд адреналина и позитива. Отметить решили гриль-вечеринкой на открытом воздухе.
Утомленные дополнительной дозой нагрузок, (а кто-то и возрастом) атлеты и гости разошлись по комнатам задолго до полуночи.
Глебу не спалось. Он ворочался с боку на бок, но так и не мог уснуть, хотя устал не меньше остальных. Пошел на кухню, попить воды. Почти не удивился, увидев там Алису, которая стояла у открытого окна, впитывая прохладу. В сумраке июньской ночи она была похожа на нимфу, которую боги сами велели соблазнить. Глеб напомнил себе, что она ему не принадлежит, что она решила быть с Мишей. Умнее было бы уйти, оставив ее в покое. Но когда он поступал по уму, если дело касалось Лисички?
— Не спится? — тихо спросил он, наливая себе воды.
— Жарко, — отозвалась она, не оборачиваясь, тоже глотнула из стакана.
— Здорово зарубились сегодня, да?