Кажется, это его слегка покоробило. Каждый сомневающийся мнит, что именно он первым поднял столь важные вопросы.

— Вы считаете себя единственным добрым католиком, который посетил Новый Орлеан на Пасху?

— Будь я проклят! — И тут же прикусил губу: — Извините, святой отец.

«Два-два?»

— Башни построены из камня, но даже самый твердый камень точит время. А вот вера времени не боится.

— Все на свете боится времени, — неожиданно процитировал мужчина старую книгу. — А время боится пирамид.

Священник вздохнул и признался себе, что не сумел разобраться в этом человеке.

— Пирамиды мертвы. А вера живет в вашей душе.

— А моя душа бессмертна.

— Да, сын мой, именно так.

— А что будет, если на Земле не останется душ, в которых живет наша вера? Если вся она уйдет в вечность, переселится к бессмертным душам, которым заказан путь сюда? Что будет, если наша вера покинет Землю? Что будет с Богом?

— Я делаю все, чтобы этого не произошло.

— Но что будет?

— До тех пор пока хотя бы в одной душе горит огонь нашей веры — она жива. В моей душе. В вашей. В душе вашего ребенка. Я верю, а значит, описанный вами сценарий никогда не наступит.

— Но вы умрете.

— На мое место придет другой.

Священник произнес эту фразу с такой убежденностью, что мужчина вздрогнул. И долго, почти минуту, не мигая смотрел на собеседника. А потом, не отводя взгляда, произнес:

— Спасибо, святой отец, вы очень мне помогли.

— Вы уверены?

— Я уверен в вас, святой отец. Я вижу, что вы верите искренне.