Казах открыл узкие глаза с большими подвижными белками, усмешливо ответил:

—Если я дядя, тогда кто же ты? Наверное, дедушка? А? Внучке подарки в заграничном чемодане везешь? Признавайся.

В косом шоферском зеркале Леня увидел свое полное, с налетом пыли на щеках и мешочками под глазами лицо, и ему стало грустно от этого веселого вопроса. «Черт возьми, — подумал журналист, — а если я сниму беретку и обнажу лысину, совсем за аксакала для него сойду». Он с завистью покосился на сильные, по локоть обнаженные руки шофера и его лишенное растительности, совсем еще юное лицо.

Отгоняя дремоту, казах добродушно зевнул.

- Тут и поневоле заснешь, — объяснил он охотно, — целые сутки дежурю. Сменщик заболел. В городе такси мало, пассажиров много. Куда хотел ехать? В гостиницу? На железнодорожный вокзал? Садись, домчу.

- Мне чуть подальше надо, — улыбнулся Рогов. — В Степновск.

- В Степновск? Ай, куда захотел! — приподнял голову шофер и, как показалось Лене, с некоторым подозрением покосился на его тяжелый чемодан с заграничными наклейками. — А ты кто будешь?

- Журналист. Леонид Рогов. Может, слыхал? — спросил Леня не без надежды, что получит утвердительный ответ. Рогов давно уже привык к тому, что случайно повстречавшиеся на жизненных тропах люди — в поездах, на аэровокзалах, в театрах, приемных начальников — знали его по очеркам и статьям. Этот не знал. Равнодушно покачав коротко остриженной головой, он скосил на Леню хитрые узкие глаза:

- Нет. Не знаю. Журналистов много, а я, Юра Тоголбеков, один.

- Ну, так повезешь меня в Степновск? Шофер пренебрежительно пожал плечами:

- Не-е... не повезу.

- Отчего же?

- А зачем я тебя повезу, рассуди сам. До Степновска сто тридцать километров, а я по закону могу ехать от города всего на сто. А как же остальные тридцать?

- Так я же тебе заплачу, — убеждал Леня, — даже дороже заплачу.

- Дороже заплатишь, а потом фельетон писать будешь, — язвительно заметил казах. — Знаем мы вашего брата журналиста. Ты напишешь, а я, Юра Тоголбеков, должен страдать.

- Да перестань, парень, причитать, — вздохнул Леня. — Плохо ты о журналистах думаешь. Они самый щедрый и отзывчивый народ. Ты всю дорогу можешь с выключенным счетчиком вообще ехать, а я тебе все до копеечки заплачу и даже на четвертинку прибавлю. Думаешь, в Москве мне так не приходится? Сам пойми, время меня сейчас режет.

- Ну, садись, — флегматично согласился водитель, — садись, журналист. Только я сегодня ничего не ел.

- Это исправимо, — усмехнулся Леня и тотчас подумал: «Ну и рвач же этот парень! Не успел ногу в машину занести, уже об угощении речь завел. Черт с ним. Придется раскошелиться». — Этим ты не напугал меня, дружище,— продолжал Леня вслух.— Подрули к самому лучшему здешнему ресторану, и мы оба поужинаем.

- Ты тоже не ужинал! — обрадованно воскликнул шофер. — Какой молодец будешь, что не ужинал! Вместе с Юрой Тоголбековым сегодня поужинаешь. Только никакой ресторан ехать не будем. Дома у меня поужинаем. Понимаешь?

До Рогова не сразу дошло.