Крист хмыкнул, глядя на меня, и кивнул.

- Семь так Семь. Заходите.

Мы прошли внутрь и добрались до освещенного помещения, где я смог, наконец-то рассмотреть, кто же на нас напал. Четверка нападавших была подобрана, как по заказу: коренастый гном, крупный, как для своей расы гоблин, мелкий, как для своих родичей, тролль, и эльфийка, среднего роста, стройная, с копной волос цвета пламени. Возможно, я слегка предвзят, но когда с самого детства вместо новостей и прогноза погоды слышишь каждое утро магнитофон соседа дяди Бори, неизменно включаемый на песне "обязательно, обязательно, я на рыженькой женюсь", то сначала начинаешь на этих рыженьких коситься с недоумением, потом с интересом, а к наступлению периода полового созревания смотришь на них особо пристально.

Вы интересуетесь, какого цвета были волосы у жены дяди Бори? Не знаю, когда я ее видел, она все время носила бигуди.

Мастер распорядился разместить меня и ушел вглубь дома. Колоритная четверка повела меня размещаться, разглядывая на ходу. Я решил не отставать и тоже разглянул их по-быстрому.

Первый, который гном, с коротко остриженной черной бородой и руками-лопатами двигался неожиданно мягко и неслышно для своего грузного телосложения. Как если бы ваш любимый сервант вдруг подошел к вам и пригласил потанцевать. Когда он смотрел на меня искоса, его лоб пересекала складка, заставляя лицо казаться старше, чем на самом деле.

Второй, рослый гоблин, ростом был с меня, войдя в школу, накинул на голову капюшон, так что черты лица было не рассмотреть. Его руки расслаблено лежали на рукоятках двух кинжалов, висящих на поясе.

Четвертый, уменьшенная копия обычного тролля, щеголял выставленными напоказ мышцами рук и плеч, из одежды имея только телогрейку из кожи непонятного животного, что больше показывала, чем прятала, да широкие шаровары. Так как шел он чуть сзади, то в открытую пялился на меня, впрочем, его взгляд скорее излучал интерес, чем какую-то угрозу.

Про эльфийку могу сказать, что дизайнеры постарались на славу, прорабатывая их расу в общем, и эту конкретную девушку в частности. Впрочем, кто его знает, какая она девушка? С их продолжительностью жизни Третьей запросто может быть несколько сотен лет, и это я для нее мальчик. Кроме роскошных волос, переливающихся всеми оттенками огня, я рассмотрел удивительно правильное лицо, курносый носик, и несколько презрительно выпяченные губки. Она смотрела на меня, как тигр в клетке смотрит на посетителей зоопарка: сквозь них, как бы не замечая.

Наконец наш поход закончился, и мне была предоставлена комната для ночлега, объяснены тонкости посещения мест с удобствами и мне пожелали, без особой теплоты, впрочем, тихой ночи.

- Простите, а когда утром подъем? Я же могу с непривычки проспать.

Четверка как-то злорадно ухмыльнулась. Ответил Первый, густым басом заставив двигаться застоявшийся в комнате воздух:

- Не проспишь, не волнуйся. Тут хорошо будят по утрам.

И подмигнув мне, вышел. Через пару секунд я остался один в комнате. По-быстрому осмотрел ее. Дверь, одна штука, не запирается ни изнутри, ни снаружи. Окно, одна штука, маленькое, вверху, света практически не дает. Кровать, две штуки. Возможно, ко мне еще кого-то подселят. Маленький шкаф для вещей, которых у меня нет. Стул и столик. Вот и вся обстановка. Прямо как в общежитии. С ностальгией вспомнил времена учебы в институте. И как на первом курсе мы не могли заставить себя подняться на первую пару после поздних гуляний. Даже будильник не мог разбудить.

Тогда мозговым штурмом трое из четырех жителей нашей комнаты решили соорудить такой будильник, который бы будил точно. Инженерам, даже начинающим, такая задача оказалась вполне по плечу. Поставили будильник на самом краю тумбочки, чтобы по время звонка он с этой тумбочки падал. К будильнику привязали нитку, к нитке -- подтяжки. Вторым концом подтяжек обмотали линейку и поставили ее в виде распорки между двумя мисками. Миски тоже поставили на краю стула. И в нижнюю миску еще и положили разных вилок-ложек, чтобы уж загремело, так загремело. Испытания прошли удачно, и мы, установив шаткое равновесие этой сложной конструкции, благополучно отрубились около часу ночи. А в два часа вернулся домой четвертый житель нашей комнаты, и зацепил подтяжки.

Будильник сработал -- что надо. Еще около получаса мы разговаривали на повышенных тонах, рассказывая опоздавшему, что он все сломал, а он нам говорил, куда мы можем идти все вместе и с мисками в руках.

Утром, конечно, проспали.

Закончив вечер воспоминаний, на всякий случай я подпер дверь столом, на который установил наклоненный стул, и все мелкие предметы, который смог найти. Мало ли что -- вдруг кто придет?

Страхи, как и воздвигнутая перед дверью мини-баррикада, оказались напрасными: за всю ночь меня никто не потревожил, или же сделал это так незаметно, что не оставил следов. А вот с самого что ни на есть раннего утра...

Не помню, что мне снилось в тот момент, хотя говорят, если человека разбудить внезапно и спросить, что он только что видел, можно не только получить в ухо, но и узнать ответ на вопрос. Так вот, прямо посреди благополучно забытого сна я оказался на концерте в горячо любимой мною Одесской Опере. Все было, как всегда, за исключением мелочей: оркестр был количеством исполнителей раза в три больше, чем обычно, да в качестве дирижера стоял Грызь Большие Пальцы, и улыбался, глядя на меня. Кроме того, места зрителей занимали разной величины граммофоны, повернутые своими трубами в мою сторону. Во сне порой снится такое, что лучше и не вспоминать, но тут мне стало реально страшно. А уж когда Грызь, одетый в шикарный черный фрак, коротко поклонился и взмахнул рукой, я понял, что лучше бы мне было совсем не спать.