— Конечно! При чем самая очаровательная в мире банда, которая разобьет в пух и прах все предубеждения и захватит в плен сердца даже самых отъявленных скептиков!
— Какой интересный взгляд на вещи!
В дверях комнаты возникла графиня Оболенская, гофмейстрина великой княжны Лизаветы. Будь я в своем родном мире, то сказала бы, что мы все дружно выпали в осадок. А за ней следом вошла и сама царевна.
Сказать, что мы были удивлены — это ничего не сказать! На некоторое время в комнате повисла звенящая тишина.
(Примечание: Гофмейстрина — старшая над придворными фрейлинами.)
Первой опомнилась княгиня. Она вскочила с места и сделала глубокий поклон. За ней подскочили и мы, делая точно такие же реверансы и застывая в преклоненной позе.
— Полноте, дамы. — благосклонно проговорила гофмейстрина. — Присаживайтесь. Великая княжна здесь с неофициальным визитом.
— Так и есть. — раздался мелодичный голос царевны, и она села в свободное кресло напротив нас. — Как видите, с собой я взяла лишь графиню, а потому опустим придворный этикет.
Мы постарались незаметно выдохнуть, и присели на свои места, как и графиня, которая устроилась недалеко от великой княжны.
— Ваше Императорское Высочество, я безмерно рада видеть вас в своем доме! — Начала маменька, но царевна тут же ее остановила.
— Дарья Сергеевна, я же просила: без придворного этикета. Я здесь совершенно конфиденциально. — мягко пожурила она ее. — Обращайтесь ко мне Лизавета Ивановна. Этого пока будет достаточно.
— Как скажете, Ваше Им…, Лизавета Ивановна. — Умудрилась сделать поклон из положения сидя маменька. — Ох, что же это я! Не желаете ли чаю?
Великая княжна, а в простонародье царевна, желала. И маменька тут же вызвала лакея, которому и передала все пожелания.
Пока дожидались чая ни о чем серьезном не говорили, беседуя, как водится, о природе и погоде, изредка затрагивая двор и его обитателей.
Я же во все глаза рассматривала наших гостий. Все же ранее мне не приходилось видеть царевну в такой непринужденной обстановке. До этого единственное, что я могла о ней сказать, не смотря на то, что видела ее довольно близко, так это то, что она была величественна и молода. Как-то не получалось у меня увидеть за ширмой правящего рода человека. И не потому, что я преклонялась перед власть имущими. Нет! Просто в моей прошлой жизнь Короли, Королевы, Императоры и их дети были где-то на столько далеко, что казались вообще неправдой.
Сейчас же я видела перед собой очень молодую девушку, ведь ей, как и мне, только предстояло справить свое семнадцатилетние. Лизавета бесспорно была красивой девушкой, красота которая еще только-только входила в пору. Высокий лоб, большие карие глаза, небольшой чуть вздернутый носик и овальное лицо обрамленное каштановыми волосами. Вот, что я видела перед собой. Однако, кроме всего прочего, ощущалось в ней нечто такое, что невольно заставляло склонить голову и слушать каждое слово этого, по сути, еще ребенка! Внутренняя сила, которая зиждилась на неких впитанных с самого детства моральных устоях и чувстве ответственности и долга, просто поражали! Разумеется, я поняла это не сразу, а чуть позже, что не помешало мне проникнуться к ней искренним уважением с самой первой встречи. Вместе с тем, было в ней что-то такое чистое и неискушенное, можно сказать еще детское, что делало ее как-то ближе. Царевну хотелось слушать и одновременно помогать, защищать. Уверена, со временем, эта девушка обещает быть замечательной Императрицей! Только бы ей дали на это время…
Гофмейстрина же была чуть младше маменьки. Невысокая, полноватая шатенка со строгим взглядом голубых глаз. Как мне сообщили еще до бала, она была приставлена к девушке почти с самого детства. Когда-то была фрейлиной покойной Императрицы, но замуж так и не вышла, а потому осталась при дворе и была переведена в более высокий чин уже при маленькой царевне. Она пользовалась ее безграничным доверием и сама отвечала тем же, как и полной преданностью. Не удивительно, что на эту встречу девушка взяла именно ее.
Наконец, чай был выпит, плюшки съедены, приличия, как говорится, соблюдены, и царевна перешла наконец к тому, ради чего пришла.
— Меня очень заинтересовала ваша инициатива, связанная с магией… — начала она подбирать слова. — Признаться, я не ожидала, что кто-то может решиться переломить вековые устои и бороться за то, чтобы у женщин появилось право пользоваться тем, что подарил им Господь. Ведь магия с самого первого дня ее появления была для нас под запретом! Не скрою, поначалу и мне ваше желание использовать силу показалось неуместным и даже кощунственным, однако, то, что вы показали на выступлении, радикально изменило мое мнение! Я поняла, что мы, женщины, вполне способны пользоваться магией! При чем в совершенно ином ключе, нежели мужчины! — она ненадолго задумалась. — У них на уме одна война, а вы, всего за несколько месяцев работы смогли показать, что магию гораздо более обширно и эффективно можно использовать в мирных целях! Это меня покорило! — царевна восторженно обвела нас взглядом и остановилась на мне. — Евдокия, расскажите, как вы планируете организовывать обучение в вашей гимназии?
Я до этого особенно в беседе не участвовала, а потому подобный прямой вопрос застал меня врасплох и несколько секунд я просто сидела и глупо хлопала глазами.