Лида настойчиво продолжала отыгрывать полную дурочку, которая от него без ума. Однако эта дурочка почему-то ни в какую не желала выбалтывать ничего хоть сколько-нибудь стоящего, упорно переводя все стрелки на персону белобрысого. Что его бесило неимоверно, но он прятал свои эмоции. Да разве ж такие всплески спрячешь от менталиста? Да и наедине с ним она почему-то оставаться никак не соглашалась! И даже до этого самовлюбленного хлыща уже доходило, что над ним элементарно издеваются. От чего он злился еще больше, но вывести девушку на чистую воду никак не мог. В общем, Лида отжигала по полной.

— И все же, — вступил в разговор граф Рассел, — говорят, что все цветочные украшения — ваших рук дело, как и тот умопомрачительный зал с зимним садом.

— Не скрою, мы приложили к этому руку, — ответила я.

— Всегда знал, что все женщины любят цветы, — он смотрел только на меня.

Граф, к моему удовольствию, сам вырулил на нужную тему, даже придумывать ничего не пришлось.

— О да! — мило улыбнулась я. — Только, знаете ли, подаренные цветы должны приносить радость, а ваши, признаюсь, с каждым днем раздражают все больше.

— Мне горько слышать подобные слова, — почти искренне расстроил он.

Только вот он так расстраивался каждый раз, когда я в той или иной форме говорила ему об этом, но цветы присылал каждый день.

— Боюсь, что если бы вам и правда было горько, то с вашего лица не сходила бы соответствующая гримаса, а вы ничего, ходите, улыбаетесь. Поэтому я вам не верю.

— К черту цветы! — тут же состроил он еще более грустное выражение. — Ваше недоверие ранит меня в самое сердце!

— Разве можно так говорить о цветах? — прибавила я в голосе драматичности. — А доверять вам… Хотя… Граф, у меня есть к вам предложение… Нет, правильнее будет сказать — пари! — я оживилась, будто идея только что пришла мне в голову.

— Пари? — удивился он. — Как интересно. И что же вы предлагаете, Евдокия… Поликарповна.

А я внутренне усмехнулась. Научила ведь обращаться к себе по имени отчеству! А то в первый же день чуть ли не на Дусеньку перешел. Хлыщ заграничный!

— Давайте договоримся так: если вы целый вечер сможете проносить у себя на лацкане бутоньерку, то я, так и быть, пойду с вами на свидание, но если нет… — я стрельнула в него глазками. — Вы перестанете досаждать мне цветами и вообще забудете о моей скромной персоне.

В глазах мужчины читался явный вопрос. Он чувствовал подвох, но не мог понять, в чем он кроется.

— А если цветок сам по себе осыплется к концу вечера или ненароком оторвется с лацкана?

Я изобразила на лице тень недовольства его прозорливостью.

— А мы сделаем так, что цветок не просто не осыплется, он не завянет еще неделю! — наивно хлопая ресничками, заявила Наташа. — Я это могу, правда, девочки? — Мы все закивали. Она тут же достала откуда-то бутон и сунула прямо под нос графу, он скривился. — Что, не нравится запах? — состроила расстроенную мордашку девушка. — Тогда вы сами можете выбрать приглянувшийся вам бутон.

Граф был обескуражен, но быстро собрался и нашел в ближайшем букете подходящий цветок. Осторожный, гад. Только наш цветочек свое дело уже сделал.

— А у меня как раз есть подходящая иголочка, чтобы приколоть его. Поверьте, он сможет оторваться, только если вы сами решите его снять!