— Разве можно словами передать мое восхищение вами? — Продолжил лить елей на мое женское самолюбие этот льстец.

Но в этот момент моя стопа встретилась с его стопой и отнюдь не слегка отдавила бедняге большой палец. Вот, честное слово, я не специально! Более того, такого конфуза со мной с первого бала не случалось! Видимо, слишком сильно расслабилась в его обществе. Мои щеки заалели и я выдавила:

— Боюсь, что восхититься моей непередаваемой грацией у вас еще долго не повернется язык. — и ненадолго отпустила его руку, делая очередную фигуру танца.

Однако, когда наши пальцы снова встретились, и мы смогли говорить, получила довольно неожиданный ответ:

— Я буду восхищаться вами и вашей грацией даже если вы снова станете такой, какой были при нашей первой встрече. — а во взгляде ни грамма улыбки.

Я даже растерялась от такого заявления, однако, не на долго.

— О да! Я помню, как в тот раз вы с чего-то решили меня уверить, что слишком стары для столь юной девицы. — не смогла я отказать себе в удовольствии припомнить тот случай.

Я не признавалась даже себе, но тогда это меня очень задело. Все-таки, когда такой привлекательный для тебя лично мужчина вдруг впадает в панику от одной только мысли, что его могут на тебе женить, это… неприятно. А я по натуре ведь не злопамятная. Как говорится, отомщу и забуду. Вот и сейчас я своим вопросом вполне осознанно ставила его в неловкое положение.

— Признаю, был не прав. — как-то по-военному коротко и серьезно ответил он и поспешил перевести тему разговора, при чем вполне успешно. — Я, наконец, сумел разузнать о графе Резанове.

— Правда? — тут же заинтересовалась я. — И что же?

— Так как впереди зима, а море в это время особенно неспокойно, то он рассчитывает пробыть в Калифорнии до весны.

— Это просто замечательно! — прощая ему все окончательно и бесповоротно, улыбнулась я. — Спасибо!

И в очередной раз отдавленный палец мужчины вовсе не был завершающим штрихом моей маленькой женской мести. Честно-честно!

А потом бал закружил нас всех в своей круговерти. Однако, это не помешало нам пристально следить за царевной, которая, как и всегда, пользовалась большим успехом у мужского пола. Те два аглицких лиса тоже умудрились к ней пробиться и урвать разрешение на танец. Более того, блондинчик сумел добиться даже двух, что, уж поверьте, было нелегкой задачей. Царевна редко когда танцевала дважды с одним партнером, а уж трижды, пожалуй, только с другом детства, графом Апраксиным, который сейчас отсутствовал, так как проходил обучение в военной академии.

Заславский же как-то незаметно умудрился ангажировать у меня целых три танца и довольный повел ужинать. Однако, сразу же после трапезы ему пришлось куда-то отлучиться, а мы с подругами продолжили развлекаться, попутно собирая различные сведения и сплетни. А потом к нам подошли знакомые среди которых были те самые блондинчик и брюнетик аглицких кровей.

Нам их тут же представили, а у меня в этот момент в голове вертелась веселая детская песенка:

Жили у бабуси, два веселых гуся,

Один серый, другой белый,

Два веселых гуся!

От чего улыбка сама собой наползла на мое лицо, что, наверное, ввело их в заблуждение, потому что брюнетистый, которого, как оказалось звали граф Френсис Рассел, тут же пригласил меня на танец. Сам танец был давно обещан другому, о чем я ему тут же с внутренним злорадством и сообщила, однако, к моему удивлению, этот молодой человек куда-то запропастился и мне ничего не оставалось, как принять приглашение этого, то ли гуся, то ли лиса.