После того как обе уходят, я остаюсь в постели и пялюсь в потолок, расписанный замысловатыми цветочными лозами. Ребенок. У меня будет ребенок, и я должна сообщить об этом Азраэлю.

Когда этой ночью он возвращается домой, на лбу у него видны глубокие складки от беспокойства.

Отложив книгу, которую до сих пор читала, похлопываю ладонью по его стороне кровати. Ангел выглядит усталым.

– Столько проблем?

Он стягивает футболку и расправляет крылья, как будто хочет потянуться. Не могу оторвать от него глаз.

– На этот раз даже двое убитых. Отец Данте ранен, – рассказывает он, снимая брюки. – Они с Саидой ходили по рынку, как вдруг два ангела напали на джинна, и он вмешался.

Крылья пропадают. Обнаженный, Азраэль идет к кровати и ныряет под одеяло.

– Он тяжело ранен?

Мы уже дважды побывали у Саиды и познакомились с отцом Данте. Он носит жену на руках, и оба так счастливы, что при взгляде на них у меня кружится голова. Вот бы у Азраэля оставалась на меня хоть половина того времени, что эти двое проводят вместе.

– Нет. – Он притягивает меня к своей груди. – Те, кто находился здесь, не понимают, сколько времени прошло для остальных. Для них все случилось только вчера, и эта ненависть не пропадет по щелчку.

Я глажу его теплую кожу и мечтаю хоть чем-то помочь, вот только не знаю чем именно. Чувствую себя абсолютно бесполезной. Еще никогда у меня не было вообще ни одного задания. Но об этом можно поговорить и в другой раз.

– Послезавтра мы отправим Анубиса и Исиду на седьмой уровень, – произносит ангел так поспешно, словно желает поскорее избавиться от этой новости. Оба после нападения содержатся под стражей в храме на острове.

– А Осириса? – осторожно осведомляюсь я.

– Его тоже. Он не окажет особого сопротивления. До сих пор поверить не могу, что на самом деле главным закулисным манипулятором оказалась Исида.

– Потому что она женщина? – уточняю язвительно. Азраэль лишь пожимает плечами, и я решаю не углубляться в тему. – Но ведь есть что-то еще.

Он делает глубокий вдох.

– Как тебе известно, старые аристои однажды приняли решение окончательно скрыть Атлантиду от людей, если она однажды вернется.

– Дурацкая идея, – бурчу я.

– Но многие ее поддерживают, а мы не хотим идти против воли атлантов.

– Какой резкий приступ демократии, – бормочу я.