"Болван!" -- ругал себя капитан, на мгновение поддавшись гневу отчаяния. "Пожалел мальчишку... Вообразил себя заступником всех угнетенных и обиженных... Идиот!"
Александр подумал, что удар кинжалом будет быстрым и почти безболезненным, и меланхолично задумался, расстроит ли его смерть шевалье де Шервилера... Если он вообще о ней узнает... А, впрочем, какая разница? За опоздание на урок мальчишку пожурят, затем погладят по головке, угостят конфеткой или подарят замок... Или сделают то, другое и третье одновременно. Нанси... Нанси наверняка назовет шевалье Александра глупцом и будет абсолютно прав. А Бриссак... Капитан похолодел. Бриссак решит, будто он удрал с полученными от Бельевра деньгами.
Насмешки миньонов, предложение министра, кинжал за спиной неожиданно показались Александру сущей чепухой по сравнению с позорной славой вора. Голова лихорадочно заработала, отыскивая пути к спасению. Назваться? Да кто же поверит такому оборванцу... Впрочем, если Бризамбур отправит его в Шатле, он всегда сможет доказать, что он -- это он: Кабош узнает его в любом виде, да и капитан де Нанси не откажется это подтвердить. Александр осторожно набрал в грудь воздух, собираясь заговорить, и сразу же почувствовал, как кинжал кольнул его шею, а рука, держащая ворот, с такой силой рванула назад, что у шевалье перехватило дыхание.
Юный капитан оставил попытки заговорить, убедившись, что желание открыть рот может оказаться самоубийственным. Спасти его могло только своевременное появление барона. Впрочем, как бы медленно не полз шевалье де Шервилер, до поворота ему оставалось каких-то три шага. "Шел бы он что ли быстрей", -- несколько непоследовательно подумал Александр, устав дожидаться смертельного удара.
Даже не догадываясь о мыслях офицера, шевалье де Шервилер спотыкался все чаще и чаще и, в конце концов, вовсе остановился. Повернулся, испытывающе посмотрел на воспитателя, на его людей, ненадолго задумался, шагнул назад... По лицу господина де Бризамбура скользнула тень. "Три дня... нет, четыре дня в своей комнате", -- пообещал себе разгневанный придворный, вообразив, будто надоедливый принц хочет просить о смягчении наказания. "Целая неделя!" -- решил он еще через мгновение. Однако на этот раз, точно так же как и все другие разы, дворянин ошибался. Шевалье де Шервилера не пугало придуманное воспитателем наказание, его напугала странная тишина за спиной. Почему господин де Бризамбур не задает господину офицеру никаких вопросов? И почему господин офицер не пробует протестовать?
Юный принц ускорил шаг, затем побежал, догадавшись, что его присутствие необходимо старшему другу.
-- Что вам нужно от шевалье? -- вскинул голову мальчик. -- Он торопится! Его ждут дела!
Господин де Бризамбур закусил губу.
-- Я во всем разберусь, шевалье. Идите...
-- А чего здесь разбираться? -- вспыхнул Ален. -- Это мой друг!.. Он из армии! Вы что, подвергаете сомнению мои слова?!
"Высечь бы щенка!" -- с тоской подумал Бризамбур, чувствуя, что упрямый мальчишка может расстроить его планы.
-- Ну что вы, шевалье, -- осторожно проговорил воспитатель. -- Я вовсе не сомневаюсь в ваших словах. Я лишь сомневаюсь в словах этого... гм-гм... господина...
-- Он офицер! -- топнул ногой Ален. -- У него поручение... Крестный никогда бы не стал так обращаться с офицером!
Бризамбур поморщился, словно от зубной боли. Шевалье Александр с удивлением понял, что впервые за время общения с мальчиком его не тянет биться головой об стену при упоминании его крестного.
-- Да разве это офицер, шевалье! -- пожал плечами придворный. -- Подобными "офицерами" кишат все парижские трущобы...
Мальчик чуть не задохнулся от возмущения.
-- А я говорю, что он мой друг! -- выкрикнул он. -- И я... я никому не позволю оскорблять своих друзей!
Раздосадованный придворный бросил на арестованного неприязненный взгляд, твердо решив, что коль скоро из-за этого стервеца он рискует рассориться с господином де Нанси и вызвать неудовольствие мадам Екатерины, незадачливый грабитель заплатит ему за это сполна. "Нет, приятель, тебе не повезло. Ударом кинжала ты явно не отделаешься. Вот только с принцем надо как-то объясниться".
-- Вам стоило бы лучше разбираться в людях, шевалье, -- строго заметил воспитатель. -- При вашем положении при дворе многие захотят назваться вашими друзьями, и вам следует быть осторожным, прежде чем даровать первому встречному это почетное имя. Что касается этого... субъекта... должен вам сказать, что шпага на боку вовсе не делает ее обладателя дворянином и офицером. В Париже таких называют "браво", хотя я и не знаю, почему, -- господин де Бризамбур позволил себе легкую усмешку. -- Когда вы станете старше, шевалье, вы поймете, что подобные люди бывают весьма полезны для дел... которые дворянин не может выполнить лично. И стоят недорого. Но они должны помнить свое место и вовремя убираться с дороги благородных людей. В противном случае, у его величества достаточно виселиц, на которых эти господа смогут вволю позабавить добрых парижан.
На всем протяжении речи Бризамбура его подопечный упрямо тряс головой, а когда воспитатель замолчал, Ален неожиданно выпалил: